Алан Фостер: День Диссонанса

– В последний раз, когда вы просили меня о пустяковой услуге, на чаше весов оказалась судьба цивилизации.

– Ну, а сейчас на чаше весов только моя судьба. – Голос чародея понизился до горестного шепота. – Или ты желаешь моей смерти? А? Желаешь?

– Нет, – ответил Джон-Том, – не желаю.

– Разумеется, не желаешь. Ибо только мне под силу придумать сложное и опасное заклинание, необходимое для твоего возвращения в родной мир. В твоих интересах позаботиться о моем здоровье.

– Верно, верно. И ни к чему так напирать на это.

– Тем паче, – поспешил развить успех волшебник, – что в моем плачевном состоянии есть доля твоей вины.

– Что? – Джон-Том аж подпрыгнул. – Клотагорб, какую бы дрянь вы ни подцепили, я тут совершенно ни при чем.

– У этого недомогания много причин, и одна из них – ужасающие условия моего существования.

Джон-Том нахмурился и оперся на длинный посох из таранного дерева.

– Боже! Да о чем это вы?

– С того самого дня, когда мы вернулись, одержав победу у Врат Джо-Трума, жизнь моя – бесконечная литания убожества и печали. А все оттого, что ты превратил моего грубоватого, но верного ученика Пога в феникса. После чего он бросил службу ради сомнительных благ семейной жизни со своей возлюбленной соколихой.

– Разве по моей вине вы не сумели его вернуть? Впрочем, чему тут удивляться? Все знают, как вы изводили бедняжку Пога.

– Я его не изводил, – возразил волшебник, – а наставлял, как подобает мастеру. Допустим, время от времени приходилось его воспитывать, но за это ему следует пенять на собственную лень и несообразительность. Мое обращение с Погом никогда не выходило за рамки учебной программы. – Клотагорб поправил новые очки.

– О ваших методах обучения Пог разблаговестил по всему Колоколесью. Но, как я слышал, новичок, которого вы в конце концов взяли на его место, оказался толковым учеником.

– Ха! Это всего лишь наглядный пример того, как опасно при найме работников чересчур доверять анкетам. Но теперь ничего не попишешь. Я принял его в ученики и привязался к нему, как и он ко мне.

– Чем же вы недовольны, старина? Полагаю, он весьма одарен.

– Одарен, мой мальчик. И прилежанием, и сметливостью, и тягой к знаниям.

– Звучит неплохо.

– К прискорбию моему, у него небольшая проблема.

– Какая?

Ответ Клотагорба был прерван громким невнятным проклятием, донесшимся слева – из соседней комнаты. Колдун печально указал головой на арку в стене.

– Да ты сам погляди, дружок, и поймешь, отчего моя жизнь обернулась сплошной чередой огорчений.

Пожав плечами, Джон-Том направился к арке. Чтобы не ушибиться, ему пришлось низко наклонить голову. Он настолько превосходил ростом обитателей этого мира, что испытывал из-за этого немало неудобств.

Раздался треск, затем шепелявый голос выкрикнул новое ругательство. Опасливо выставив перед собой посох, Джон-Том вошел в кладовку.

Вместительностью она не уступала ни Клотагорбовой спальне, ни прочим помещениям, которые каким-то немыслимым образом ухитрялись сосуществовать в стволе древнего дуба. Повсюду на полках и верстаках аккуратными рядами стояли горшки, жестянки, шкатулки и колбы со зловонными снадобьями. Осколки полудюжины склянок усеивали пол.

Посреди кладовки стоял, точнее, балансировал, Сорбл, новый подмастерье Клотагорба, – молодой филин ростом чуть ниже трех футов. Нарядом Сорблу служили легкий жилет и желто-коричневый килт клана Уле.

Приметив Джон-Тома, ученик гостеприимно помахал и ткнулся клювом в пол. Пока он пытался встать с помощью гибких кончиков крыльев, Джон-Том разглядел его желтые глаза, жутко испещренные багровыми прожилками.

– Здорово, Сорбл. Узнаешь?

Филин кое-как встал на ноги и замахал крыльями в поисках опоры. Утвердившись наконец возле верстака, он покосился на гостя и отозвался густым басом:

– Ну конечно, ужнаю. Ты… Ты чудо-перец… Или чудо в перьях…

– Чаропевец, – подсказал Джон-Том.

– Вот я и говорю. Нашколько мне ижвештно, ты иж иного мира, к которому хожаин обратилша жа помощью в борьбе против Бровеносной породы.

– Хозяину нездоровится. – Джон-Том прислонил посох к стене. – Да и ты неважно выглядишь.

– Кто-о-о, я?! – возмущенно воскликнул филин и отошел от верстака, почти не шатаясь. – Шпашибо, я прекрашно шебя чувштвую. – Он оглянулся на верстак. – Я прошто ищу одну шкляночку.

– Которую?

– Беж этикетки. – Сорбл заговорщицки подмигнул огромным, налитым кровью глазом. – Шелительный бальжам. Не для его древношти. Моя шобштвенная шкляночка. – Голос его вдруг зазвучал враждебно. – Нектар.