Дмитрий Вернидуб - Морская пена

Гном и его Сапфира здорово справлялись с морской работой, даже в отсутствии остальных. Уроки, преподанные старым Брю, не прошли даром. Конечно, Олли, прибегая к волшебству, мог и один заставить двигаться корабельные снасти, но предпочитал производить это естественным образом.

Сам Нури без колебаний покинул Эль-Бурегас, с полным безразличием отнесясь к своему высокому положению на архипелаге. Карьера воеводы его совсем не волновала. Он желал только быть с друзьями и хотел вернуться домой. А дом у любого гнома — там, где его сородичи.

Когда не было работы (а на корабле, сами понимаете, это случается редко), Нури обычно болтал с Фирой. Он учил ее тому, что знал сам и тому, чему научился от Олли. Гном не очень-то жаловал всякие волшебные штуки, но все-таки обучил обезьянку паре фокусов. Сапфира доставала из воздуха изумруды и кексы. «Первые, чтобы при случае поражать подземный народ, а вторые для удовольствия маленького народца, — смеялся Нори. — Потому что невысоклики мне теперь вроде как родня».

Налетевший ветер, разыгравшись, хлопал парусами и постанывал, путаясь в оснастке. Шустрый и беспардонный как малец-беспризорник, он, постепенно набираясь наглости, крепчал, переходя в шквал.

Капитан призывно свистнул. Через минуту появились Нури и Болто.

— Паруса убрать, концы закрепить. Штормовая готовность. Пусть Тина заберет всех зверей в кают-компанию. Похоже, нас ждет крупная передряга!

Командуя, Олли почему-то совсем не испытывал страха. Он только крепче взялся за штурвал, окинул взглядом свинцовый небосвод и, сжав зубы, процедил:

— Ну, что ж, посмотрим, раз так…

— А чего тут смотреть, парень? Разве ж это шквал? Так, сквозняк, протухни его селедка! — раздался за спиной хриплый баритон.

Вот теперь Виндибур точно испугался.

— Кто здесь? — резко обернулся он.

— А как ты думаешь, сто медуз тебе в склеп?!

На мостике, как ни в чем не бывало, стоял старый Брю, только белый, и сквозь него было видно поручень. Под мышкой паромщик держал ядро.

— А это зачем? — ошалело спросил Олли.

— Что б не сдуло, — хихикнуло привидение. — У нас каждый что-нибудь таскает, а то с этими ветрами хлопот не оберешься: так и будешь бороздить небесные просторы.

Невысоклик не верил ни глазам, ни ушам. Старый Брю, пепел которого он самолично развеял над волнами Бурегасского пролива, стоял на мостике и привычно бранился, только с каким-то новым, загробным оттенком.

— Так ты не умер? Вот ужас!

— Что значит не умер? Еще как умер, провалиться мне в трюм. Только там, — Брю ткнул пальцем куда-то вдаль, — жуткая скукотища, и моря нет. И музыка ихняя, хор ежей им на похороны, вот уже где!

Произнеся это, Брю просочился сквозь рубку и вышел из ее угла на палубу, нос к носу столкнувшись с Хрюклом. Истошный крик означал, что бывший юнга узнал своего наставника. Даже ветер не смог скомкать зычного вопля. А когда привидение еще и заявило, что, мол, матросу полагается не орать, а выполнять команды капитана судна, выплюнь его могила, впечатлительный Болто удрал на камбуз.

Даже флегматичный Нури, вскрикнув, выхватил нож, застыв в нерешительности, пока Олли не объяснил, что опасаться нечего.

А вот Тина не испугалась нисколько. Увидев воскресшего Брю, она охнула и, всплеснув руками, залепетала:

— Милый, дорогой дядюшка Брю, ты вернулся к нам?!

От такой беспримерной нежности загробный Брю выронил ядро и, даже не ругнувшись, унесся с порывом ветра. Но недалеко. Олли послал Хрюрю, и та буквально принесла призрака на хвосте. Уцепившись за пушистый «кренделек» собачки, привидение вернулось на «Мечту кашалота».

Шторм, словно испугавшись покойницкой брани усопшего, сошел на нет, открыв в небе лазоревые лагуны, в которых плескалось солнце. Ветер стал попутным и усердно дул в паруса, торопя и без того приближающиеся события.

— Тысяча акульих смертей! — негодовал старый Брю, высовываясь из пеликаньего клюва и пытаясь определить направление ветра. Призраку ничего не стоило сжаться до размеров яблока и залезть куда-нибудь подальше на время отдыха. Не увидев поблизости своего любимого ядра, загробный паромщик приказал Проглоту:

— А ну, гамак с ластами, хорони тебя лещ, напра-а-во! Ать-два, ать-два!

Привидение полюбило отдыхать в подклювном мешке пеликана. Брю с самого начала показалось, что на этом свете ему зябковато. А тут такая удобная кровать, да еще с грелкой. После операции по устранению пушечного заряда, в желудке Проглота тлел странный жар, не причиняя вреда самой птице. Правда, серой немного воняло, но для призрака это даже подходяще. Должно же быть соответствующее оформление!