Елена Бычкова - Заложники Света

Гай вернулся домой под вечер. Примчался, на ходу стягивая забрызганную кровью трабею, бросился в свою комнату и был остановлен властным голосом Тиберия:

— Брат, зайди ко мне!

Преторианец остановился. Оглянулся с мукой на лице: — Это срочно? Понимаешь, я очень тороплюсь. — Зайди ко мне. — Ну хорошо. Только быстро. У меня очень важное дело. Жизненно важное, я…

Он замолчал, увидев выражение лица Тиберия. Быстро вошел в библиотеку, закрыл дверь.

— Что случилось?

Гратх протянул ему свиток. Всего полчаса назад он решил, что отдаст план Гаю. Не потому, что выполнение приказа давало еще несколько дней, а может, и месяцев жизни. Просто он после долгих мучительных раздумий осознал до конца — ни к чему турвону придумывать сложный и нелепый план убийства демоноборцев. Он вполне мог казнить Арэлл завтра. Помогать ей бежать, чтобы убить во время побега? Нелогично. Хотя демоническая логика непостижима.

Увидев, что в бумагах, Гай просиял. Буквально засветился от счастья:

— Спасибо! Я никогда этого не забуду.

Он порывисто обнял брата, потом так же внезапно оттолкнул, как будто устыдившись своего порыва, и выбежал из библиотеки, крепко сжимая пергамент в кулаке.

«Может быть, я отправляю его на смерть, — устало подумал трибун. — А может — спасаю. Вот только кого? Его или себя?»

Он устал сомневаться, ждать, надеяться. Пусть все будет так, как будет. Тиберий добрался до своей спальни. Отказался от ванны, отослал рабов и упал в постель. Уже засыпая, слышал, как застучала лошадь подковами по мостовой. Гай помчался спасать свою возлюбленную. «Я бы должен пойти вместе с ним, — подумалось сквозь сон. — Или хотя бы волноваться за него. Не находить себе места, метаться по комнатам и рвать остатки волос на голове». Гратх улыбнулся, тоже во сне, и провалился в полнейшую темноту.

Разбудило трибуна ощущение чужого присутствия в комнате. И шорох.

— Гай, ты?

Он приподнялся, вгляделся в темноту. Пять теней. Одна из них выступила в полосу лунного света, и Тиберий увидел, что человек одет в красную кожаную тунику. Жрецы-убийцы темного храма.

— Великий Некрос не дождался своей жертвы, — произнес один из них, и в его руке блеснула бронза.

Неожиданно Тиберию стало весело. Спокойно.

— А не пошел бы ваш Некрос… — Дальше он с удовольствием пояснил, куда именно нужно пойти Повелителю и что там сделать. В подробностях. Подумал мгновение и добавил, имея в виду уже турвона: — Обманул все-таки, подлец!

Схватил меч, лежащий на прикроватном столике, вскочил с ложа. Перед глазами мелькнул призрак Арэлл, бросающейся на жрецов. Бесстрашная самоубийца. Чем он хуже ее?!

Оказалось — хуже. Годы уже не те. Пора молодости и великих сражений, когда он не опускал меча от зари и до заката, разом справляясь с четверкой опытных бойцов, уже давно прошла. Сейчас он был менее проворный, сильный и выносливый, чем Арэлл. Да, у него было то, чему никогда не появиться у этих падалыциков, — опыт старого солдата. Но опыт — это еще не все.

Говоривший устремился вперед, к народному трибуну, который ожидал своего врага, держа спату острием вниз.

Прислужник Некроса напал молча, занес над головой тесак и спустя мгновение упал на кровать с разрубленным горлом, заливая кровью льняные простыни и покрывала.

— Ну? — с издевкой спросил у четверых оставшихся убийц Гратх.

Теперь его атаковали двое. Судя по всему, близнецы — невысокие, гибкие и проворные. Двигались они гораздо лучше своего товарища, да и опыта в схватках у них было побольше. Спальня наполнилась звоном бронзы. Тиберий успешно отразил первую атаку, не дал себя прижать к столу, затем тяжело ранил одного из противников. Спата ударила зазевавшегося жреца по лицу, рассекла кожу и лишила части носа.

Но потом проклятая нога предала Тиберия. Колено словно пронзило острое ледяное копье. Гратх потерял равновесие и упал. Встать он не успел. Тесак второго близнеца вспорол левый бок. Народный трибун не почувствовал боли. Лишь разочарование, что все кончилось так быстро. Он выбросил свой меч вперед и вверх, услышал вскрик, понял, что попал в бедро. На лицо брызнула чужая кровь. Оставив верную спату, народный трибун пальцами вцепился в упавшего противника, раздирая ненавистное лицо, выдавливая глаза. Сейчас он был похож на рэймского боевого волка, из тех, что участвуют в сражениях вместе с солдатами. Он следовал закону волков. Даже умирая, убивать врага, рвать горло.

Двое оставшихся на ногах прислужников наносили ветерану рану за раной, но он не чувствовал их. Перед ним был враг, а все остальное — не важно. Тиберий Гратх, народный трибун Рэйма, умер молча на теле одного из своих убийц.