Кристина Денисенко - Маг-искуситель (CИ)

— Но ты ведь утверждаешь, что видел, как я ее задушила. Моя совесть не даст мне покоя. Я хочу знать, кто же на самом деле ее убил, потому что я не помню ничего такого, чтобы я кого-то душила, и отказываюсь в это верить.

Анк-Морхорке прикусил губу, а затем тревожно посмотрел в лицо Силимэри:

— Знаешь, я считал тебя виновной в ее смерти на протяжении десяти лет и при всем этом не держал на тебя зла: я оправдывал твое преступление тем, что ты была на гране психического срыва, а виной тому послужил мой разгульный образ жизни. Но, если попытаться восстановить картину того вечера, то когда я увидел тебя над телом Элеоноры, она уже была мертва: я не видел, чтобы ты ее душила, чтобы она сопротивлялась. Но все эти годы я считал, что это ты ее задушила. Теперь, я уже ни в чем не уверен. Я даже не хочу думать о прошлом, — он грустно вздохнул. — Элеонору перезахоронили на городском кладбище, и мне по возвращению в Бравур-ле-Роз придется посадить на ее могиле орешник. Это было ее желание: спать вечным сном под колышущимся у ее ног орешником.

— И поэтому ты решил похоронить ее в нашем саду? Так нельзя было поступать.

— Почему нельзя? Я исполнил ее волю. Я каждый день разговаривал с ней, стоял на коленях у ее могилы. Она всегда была со мной.

— Ты любил ее.

— Любил. И тебя любил, и люблю, но не так, как ее. Я не хотел, чтобы это преступление расследовали. Боялся, что тебя посадят, и ты окончательно сойдешь с ума. Я бы себе этого никогда не простил.

— Я рада, что оказался порядочным эльфом. Я всегда это чувствовала, несмотря на вспышки сомнений. Друзья?!

— Друзья! — Анк-Морхорке по-братски обнял ее. — Говорят, что ни делается, все к лучшему. Если твой маг — это твоя судьба, то искренне желаю вам счастья.

— Я тоже желаю тебе встретить ту, которая сделает тебя по-настоящему счастливым.

— Я, кажется, ее уже встретил. Кто-то пошутил над нами и устроил свидание в ту ночь, когда ты с камерой следила за раскопками в саду, — он иронично смеялся. — Она милая, и я, кажется, тоже влюбился.

Силимэри сделала вид, что ей ничего ни о каком свидании не известно.

— Что ты будешь теперь делать?

— Сделаю предложение Сандэ, так ее зовут, как только вернусь в Бравур-ле-Роз. Продам наш коттедж, если ты не возражаешь, половину от вырученной суммы положу на твой счет: я хочу переехать жить в столицу. Куплю небольшой домик на берегу реки. Пора кардинально изменить жизнь. А какие у тебя планы?

— Я еще не определилась, — уклончиво ответила Силимэри и отвела взгляд.

— Кстати, можешь не бояться возвращаться в Империю Эльфов. С тебя сняли обвинение. Нашим полицаям удалось задержать настоящего убийцу Тэдиэн.

— И кто же он?

— Ты его знаешь.

— Ну, не томи. Назови имя.

— Чокнутого Асиртога и шайку его подельников задержали у полицейского участка с легковоспламеняющейся жидкостью. Они собирались сжечь весь участок, но его спалил до них предусмотрительный Турэлио. Я с ним лично не знаком, но понаслышке его знают многие в нашем городе. Так вот, Асиртог признался, что ему заплатил за твое убийство Волоинс Дебрихильйо. А когда начали допрашивать Волоинса, он сам чистосердечно признался, что это он убил Тэдиэн. Вот такие дела. Кстати, он еще кого-то успел задушить, так что ему светит пожизненный срок.

Силимэри округлила глаза, не веря собственным ушам.

— Волоинс? Я никогда бы не подумала, что он убийца… Позавчера он сказал, что спал с Тэдиэн. Какой ужас. Так вот, кто хотел избавиться и от меня… Не могу поверить в это. Он обозвал меня шлюхой в тот вечер, а я влепила ему пощечину… Видимо, это задело его самолюбие.

— Теперь на первых полосах газет красуется он. (Заголовки свежих газет: «Модельер и кровавая расправа», «Признание, но не раскаяние в тринадцати убийствах эльфиек», «Что заставило модельера убить Тэдиэн Абернелио?», «Волоинс Дебрихильйо: месть или безумие?») Будет время, зайдешь на портал с новостями, а мне пора возвращаться домой. Хватит с меня приключений. Надеюсь, что это не последняя наша встреча, и мы еще свидимся, моя прекрасная фея, — Анк-Морхорке обнял ее на прощанье, прежде чем пойти искать в общем стойле своего арендованного единорога, чтобы покинуть берег, а затем и полуостров Орошайо.

Силимэри провела его взглядом и вернулась к Иглесиасу. Она бежала к нему, и ветер развевал ее роскошные платиновые локоны, к которым были обращены взгляды многих воинов, в том числе, и рассерженного Екайлиброча.

— Как это понимать? — кричал он неистово, но Мапар переводил весьма сдержанно.