Сергей Лукьяненко: Печать Сумрака

Стараясь не дышать, я достал мобильник, прокрался на цыпочках в глубь комнаты и сделал несколько снимков. Не удержался и смахнул паутину с монитора. Синие нити послушно вспорхнули и неторопливо опустились на пол. Словом, ничем не выдали своего мистического происхождения.

Избежать вечерних пробок не удалось. Сшитая из разноцветных чешуек металлическая змея, то и дело замирая в раздумье, вяло ползла по широкому проспекту.

Очередной светофор, смилостивившись, моргнул зеленым, и в этот момент айфон исполнил тарантиновский мотив.

— Да? — Я поднес телефон к уху, поймав себя на мысли, что даже не взглянул на высветившийся номер.

— Добрый вечер, вы домой едете? — высоким женским голосом вопросил айфон.

— Ага. — Я безуспешно попытался сообразить, с кем разговариваю.

— Хорошо, я подожду. — Связь прервалась.

Я недоуменно посмотрел на экран и обнаружил, что номер звонившего не определен. Час от часу не легче. Только таинственных незнакомок сейчас не хватало. Впрочем, учитывая обстоятельства, тут только одно из двух: либо меня вербует Анджелина Джоли, либо кто-то просто ошибся номером…

Автомобильный червь понемногу худел, теряя в весе, двигался все быстрее, пока наконец не развалился на десяток маленьких червячков, ширкнувших по разбегающимся от магистрали улочкам. Оставив машину на стоянке, я перекинулся парой слов со знакомым охранником. Узнал, что после первого тайма «Крылышки» ведут два-ноль и что во дворе прорвало трубу. Вспомнил утренний разговор с офисным стражем порядка и невольно улыбнулся. В отличие от нас, работников умственного труда, пролетариев интересовали сугубо вечные ценности — футбол и ЖКХ.

Впрочем, улыбался я недолго. Ровно до того момента, как осознал сказанное. Прорванная труба — куда серьезнее отключенной на работе горячей воды. Особенно если труба холодная, особенно если в такую жару…

Обогнув дом, я постоял перед бурлящим потоком. Судя по валившему пару, вода была горячая. Хоть с этим повезло.

Рукотворная переправа обнаружилась неподалеку и представляла собой пару кирпичей, уложенных в воду сознательными гражданами. Я тяжеловато перепрыгнул с камня на камень, оступился, и джинсы до колен покрылись россыпью черных точек. Чертыхнувшись, я попытался смахнуть грязные капли. С лишним весом надо определенно что-то делать. И не откладывая в долгий ящик, а прямо со следующего понедельника!

Добравшись до подъезда, я рассеянно понаблюдал за гонявшими мяч мальчишками. Пошарил в кармане, выискивая ключи…

— Романов! Алексей Романов!

Я обернулся на голос. Со стороны стоянки ко мне спешил крепкий загорелый парень в новеньких синих джинсах и отглаженной рубашке с коротким рукавом. Через пышущий жаром ручей он перепрыгнул не в пример ловчее меня. Остановился напротив.

Мой ровесник, может, на пару лет старше. Невысокий, судя по играющим рельефным мышцам — завсегдатай качалки. Короткий блондинистый ершик, голубые глаза. Два шрама: тонкий на щеке, широкий и длинный от локтя до запястья. А еще странная аура непоколебимой уверенности. Причем уверенности не давящей, от обладателя которой хочется поскорее отойти, а наоборот, спокойной, благожелательной. Именно такие парни становятся стихийными лидерами, именно с такими ты готов пойти в разведку.

— Алексей, погоди. — Парень выудил из заднего кармана удостоверение сотрудника полиции. — Старший оперуполномоченный Ермаков. Можно просто Костя.

Он продемонстрировал корочки.

— Можно тебя на пару слов?

— Да, конечно. — Согласие вырвалось непроизвольно. — Что случилось?

— Не волнуйся, ничего страшного, просто хочу кое о чем спросить. Мы можем где-нибудь….

— Да, конечно, можем подняться ко мне. — Я ощущал почти физическую потребность ответить согласием на любую просьбу незнакомца.

Костя неожиданно засмеялся и хлопнул меня по плечу.

— А ты ничего!

Я неуклюже улыбнулся в ответ.

— Пошли! — бодро скомандовал опер. — Как говорится, раньше сядем, раньше выйдем…

Он вдруг осекся, несколько секунд смотрел в пустоту, а затем резко обернулся.

— Какого черта?!

Я проследил за его взглядом.

Во двор плавно, как в замедленной киносъемке, въезжал черный полностью затонированный «Лексус».

«Девочка, девочка, гроб на колесиках ищет твою улицу», — всплыла в памяти строчка из детской страшилки. Только звучала она сейчас совсем не смешно. «Лексус» и впрямь походил на катафалк. Ни единого отблеска, ни единого светлого пятна. Безупречно чистые диски колес будто поглощали свет. Белая табличка с номером подернулась мутной серой дымкой. Я попытался разобрать цифры, и глаза немедленно заслезились, словно я посмотрел на солнце.