Дженнифер Фаллон - Башня Измены

Вдоль берегов Железного Потока тянулась бесконечная череда деревень — богатых и убогих, крупных и поменьше и даже совсем крошечных. Однако принцессе, привыкшей к громадным фардоннским городам, все они казались жалкими и перенаселенными. «Похоже, кариенцы совсем утратили чувство цвета», — думала она: серые деревушки, серые людишки, а уж о погоде и вовсе говорить не приходится. Ох, как не хотелось Адрине провести всю жизнь в этом гиблом местечке, будь она хоть трижды королевой.

Судно все ползло вверх по течению к Ярнарроу, и Адрина уже слегка заскучала. Все доступные на борту развлечения были перепробованы и надоели: принцесса уже поахала над всеми прибрежными пейзажами, которые могла вынести, и так активно махала рукой оборванным крестьянам, торчавшим на берегах реки, что теперь не могла ею шевельнуть. Мадрен без конца доставала Адрину своим придворным кариенским этикетом, а когда метресса выбивалась из сил, ее место тотчас занимал Вонулус и начинал втолковывать своей жертве, что по законам кариенской церкви можно, а чего нельзя. Этих заповедей было так много, что Адрина, грешным делом, уже начала подумывать, что верующие порой нарушают их не по умыслу, а из неведения — ну невозможно ж это все упомнить! Небогатый список развлечений Адрины в этом долгом плавании завершало общение с фрейлинами. Их предназначение оставалось для принцессы тайной за семью печатями. Они вились над ней, как мухи над трупом, без конца оказывая мелкие и бесполезные услуги. Но обижались всякий раз, когда Адрина обращалась с ними как со служанками, и сразу замыкались, едва она делала попытку разговаривать с ними запросто.

В общении с ними Адрина соблюдала чрезвычайную осторожность. Этим молодым девушкам (и, судя по всему, девушкам невинным) не обязательно было знать, что на шестнадцатилетие отец подарил ей красивого и молодого любовника-раба. И она не питала иллюзий по поводу того, как леди Хоуп, леди Пасифика, леди Грэйс и леди Честити относились к ее достоинствам. Насколько Адрина могла судить, каждую из них воспитывали в строгих кариенских традициях, а это означало, что они умели читать (не очень трудные тексты), петь (не слишком сложные песни), играть на музыкальных инструментах (не чересчур замысловатые мелодии) и обсуждать такие замечательные темы, как шитье, меню банкетов и генеалогические древа кариенской знати. Все их разговоры были Адрине попросту неинтересны, поэтому она слушала и улыбалась или делала вид, что не понимает, когда беседа становилась невыносимо скучной.

Сегодня был как раз такой случай. Высокая и строгая Пасифика взяла на себя обязанность ознакомить Адрину с длинной и невероятно скучной историей ее семейства — Галлингов из Маунт Пик. Не успела фрейлина дойти до лорда Галлинга Набожного, который жил триста лет назад, как беседу прервал Вонулус. Адрина обрадовалась, справедливо рассудив, что лучше нудная лекция о женских обязанностях по правилам церкви Хафисты, чем еще триста лет этих Идиотингов.

— Вонулус, вы пришли на урок? — спросила она. — Хотите рассказать мне еще об одном определении греха?

— Вам бы это не помешало, ваше высочество, — заметила Пасифика, жутко расстроившись из-за того, что лишилась внимания госпожи. — Если желаете, мы тоже можем послушать.

Адрина задумчиво посмотрела на Пасифику и ее подруг.

— Хорошо. Сегодня будем говорить о грехе. Мне интересно ваше толкование супружеской измены.

Естественно, леди Хоуп, леди Пасифика, леди Грэйс и леди Честити изумленно разинули рты. Однако Вонулус нисколько не смутился.

— Согласен, ваше высочество. Вы что-то имеете в виду? Адрина невинно захлопала ресницами.

— Имею в виду? Ничего не имею, сударь. Просто боюсь попасть впросак. Мне бы не хотелось сказать или сделать что-нибудь такое, что у меня на родине считается нормальным, а у вас — непростительным.

— Разумная предосторожность, — похвалил Вонулус, но как-то неуверенно, будто не поверил в ее искренность. — Что именно вы хотели бы узнать?

— Толкование супружеской неверности. Кариенское толкование.

— Это не наше толкование, ваше высочество, а Всевышнего — и, следовательно, единственно правильное.

Адрина решила не оспаривать этот аргумент.

— Вот и ознакомьте меня с ним.

— Супружеской изменой, как сказал Всевышний, является любая мысль и любой поступок, которые побудят мужчину возжелать чужую жену, а женщину — чужого мужа.

Адрина нахмурилась.

— Тогда скажите, правильно ли я вас поняла. Значит, если я возжелаю холостого мужчину, то не совершу измены, потому что неверностью считается только связь с женатым. Верно?