Филип Фармер - Хэдон из Древнего Опара

После этого юноши воспользовались извлеченными из убитых обезьян снарядами и прикончили четырех оставшихся горилл. Затем, приветствуя короля и королеву, они удалились. На поле вышли служители, чтобы унести мертвых, раненых людей и подготовить поле для следующих десяти юношей и тридцати горилл.

Назавтра состоялись похороны умерших, а еще через день юноши оказались лицом к лицу с гиенами. На каждого метателя приходилось по четыре голодных гиены, а на каждую пращу — четыре снаряда и топор. Гиены представляли собой большую еще опасность, чем гориллы. Две недели плотоядных гиен кормили человечиной, а потом стали морить голодом. Челюсти гиен способны смять ноги или руки, будто те сделаны из ткани, и у них внушающее ужас упорство. Из первой десятки юношей, в числе которых был Хэдон, пятеро погибли, а трое оказались так сильно покусаны, что выбыли из дальнейшего участия в Играх.

На следующий день после испытания с гиенами состоялись очередные похороны. Сутки отдыха — и сражение с леопардами. Это были леопарды-людоеды, которых отловили в глубоких джунглях близ Вентисуха. Их не кормили три дня, а выступающих юношей намазали козьей кровью, чтобы побудить хищников к атаке, хотя они вовсе в том и не нуждались. На каждых двух метателей из пращи выпустили одновременно по три огромных кошки, на каждого юношу приходилось по два снаряда и меч. Хэдон был в паре с Гобху, который управлялся с пращой даже лучше, чем его высокий ростом товарищ. Хэдон первым же броском сломал заднюю ногу крупного самца, и это побудило остальных двух, самку и самца, напасть на Гобху. Мулат выбил глаз у самки, ее отбросило ударом и несколько раз перевернуло. Но самец сбил с ног Гобху и разорвал его горло прежде, чем второй снаряд Хэдона сломал ему несколько ребер. Хэдон мечом отсек голову леопарда, расправился с оглушенной самкой таким же образом и, в конце концов, загнал в угол самца со сломанной задней ногой. Тот, хоть и сильно покалеченный, продолжал нападать; Хэдон наполовину отрубил ему шею, пока не прикончил его.

Той ночью они с Таро вели разговоры за столом в бараке, который, казалось, заметно опустев, увеличился в размерах, Смерть унесла слишком много его обитателей.

— Я нечаянно услышал, как судья говорил, что Минрут подумывает о том, чтобы проводить Игры ежегодно, — сказал Хэдон.

— Как же это ему удастся? — спросил Таро. — Как часто верховной жрице будет недоставать мужа?

— О, ничего общего!. Он станет проводить Игры лишь для увеселения публики, да и для него они — наилучшее развлечение. Победители будут удостаиваться больших денежных призов. И славы.

Таро фыркнул от отвращения. Некоторое время они молчали, потом Хэдон произнес:

— Не понимаю, почему Минрут думает, что он сможет организовать подобные Игры. После того, как закончатся эти, он уже не будет королем.

— Может, он надеется, что никто из нас не останется в живых, — предположил Таро.

— Какая ему от того польза. Тогда придется проводить новые Игры.

Вновь установилась тишина, прерванная Хэдоном:

— Когда-то короли правили лишь девять лет, а затем жертвовали собой. Но первый правитель из рода Клемсааса — его тоже звали Минрутом — упразднил этот обычай. Не кажется ли тебе, что Минрут таит намерение отказаться уступить трон?

Таро был поражен.

— Как он сможет так сделать? Кхо Сама уничтожит его! Или же народ восстанет против него!

— Не уничтожила же Кхо того, первого, Минрута, — сказал Хэдон. — Напротив, погибли люди, восставшие против него. Минрут держит под контролем армию и военный флот, и если одна часть военных будет возмущена, то другая нет. Минрут отдает предпочтение Ресу, и он позаботился о том, чтобы офицеры и солдаты, которые также благоволят Ресу, занимали ключевые посты. Мне всего лишь девятнадцать, но я знаю об этом.

— Но если он поступит таким образом, что же будет с победителем Игр? Он пройдет через все испытания, а взамен не получит ничего!

— Меньше, чем ничего, если он решит исполнить замысел, — произнес Хэдон. — Минрут погубит победителя. Можешь быть уверен.

— О, это все чепуха, — сказал Таро. — Он не осмелится!

— Возможно, и не осмелится. Но почему до того судьи дошли такие слухи? Кто, как не сам Минрут, распространяет их? Он бросает их как пробный шар, чтобы понять реакцию народа. Несомненно одно, Минрут чрезвычайно амбициозен и, вероятно, так просто не сдастся. Он стар, ему пятьдесят шесть лет, и ты полагаешь, что он хочет поступить достойно. Удалиться с почетом, наслаждаться спокойной жизнью и пестовать внуков. Но нет, он действует так, словно будет жить вечно, будто он похотливый молодой бык.