Мэгги Фьюри: Сердце Мириаля

Этон же оказался совсем юным, по драконьим меркам — почти мальчишкой. Несмотря на тяжкое бремя своего призвания, он был прекрасным спутником, и его веселость, ум, готовность радоваться жизни не раз скрашивали долгие мили тяжкого пути. Однако на землях Каллисиоры, залитых бесконечными дождями, путников встретил промозглый, мучительный холод. Из-за того, что им приходилось избегать людей, выбирая самые глухие тропы, поход превратился в настоящую пытку. С каждым днем Этон таял на глазах, а чародейка могла лишь с болью в сердце следить за этим медленным увяданием. И вот теперь провидец совсем обессилел. За весь день он не произнес ни слова — ни в той телепатической манере, которую использовали чародеи, ни на драконьем языке, представлявшем собой сложнейшее и изысканное сплетение живого яркого цвета и звука. Вельдан знала: Этон бережет силы, чтобы идти дальше.

— Не слишком бодрый у него вид, а, Хозяйка ? Сдается мне, он долго не протянет.

— Тише ты! — шикнула Вельдан, хотя они обменивались мыслями по личному лучу и Этон никак не мог их «подслушать».

— Зачем? Бедолага так измочален, что ничего не почувствует, даже если огреть его по уху огненным шаром… — В сумрачно-алых глазах дракена заиграли злорадные огоньки. — Слушай, а ведь это идея…

— И даже лучшая, чем ты думаешь. — Вельдан с удовольствием полюбовалась тем, как у дракена отвисла челюсть. Как всегда, он собирался ее шокировать — и надо признать, частенько ему это удавалось. — Бедняга Этон, как ты знаешь, питается солнечной энергией, — продолжала чародейка. — Огреть его по уху огненным шаром, может, и не очень приятно, но если ты выдохнешь огонь где-нибудь рядом, его это может подбодрить. Хотя, — добавила она с упреком, — я ожидала, что ты проявишь к нему больше сочувствия.

— Только потому, что мы с ним происходим с одной ветви древа эволюции, — протянул Каз, всей своей длинной точеной мордой изображая нескрываемую насмешку. — Х-х-ха-а! — с отвращением фыркнул он, исторгнув из себя струю пара. — Драконы решили, что они слишком цивилизованны и высокоразвиты, чтобы есть мясо, а потому избрали другой путь развития — и теперь имеют наглость смотреть свысока на нас, «недоразвитых дикарей». Ну и погляди теперь, до чего их довело этакое высокомерие!

Вельдан проглотила вертевшийся на языке строгий выговор. Казу ее упреки все равно нипочем. К тому же они напарники вот уже десять лет и она отлично понимает, почему он так завидует Этону. Зависть эта совсем не была связана со способностью дракона бродить разумом по туманному бездорожью времен, вылавливая там искусительные проблески будущего — порою смутные, порой пугающе ясные. Каз понимал, что подобная тесная связь с временем — скорее проклятие, чем благословение. Этон не был властен над своими видениями. Иногда мгла, что скрывала будущее, развеивалась и открывала ему то, что нужно; чаше же видения бывали бессвязны либо слишком странны и не поддавались толкованию. К тому же дар дракона отдалял его от других. Кому захочется сближаться с созданием, которое может узнать все о твоем будущем — равно хорошее и дурное, не говоря уж о том, как и когда ты умрешь! Этон отвечал тем же: он тщательно избегал близкой дружбы. Точное, но тайное знание срока, отпущенного близкому существу, было слишком тяжким бременем. Воистину Провидец дорого платил за свой дар. За все время странствий чародейке ни разу не встречалось создание настолько одинокое, как этот дракон.

Хотя дракен не имел ни малейшего желания обладать подобным даром, да и низменной ревностью не грешил, Вельдан знала, что именно так задевает его: за время совместного путешествия она сблизилась с Этоном, как никто другой. Понимала она и то, что Каз не может не завидовать величественной внешности дракона. Во-первых, Этон был втрое длиннее Казарла, который был всего восемнадцати футов от носа до хвоста. Во-вторых, дракон — во всяком случае, в лучшие свои времена — источал великолепное золотое сияние, тогда как чешуя Каза отливала неясным металлическим блеском и могла по желанию владельца применяться к любому цвету окрестного пейзажа. По правде говоря, Вельдан считала, что неброский, изменчивый окрас ее друга куда красивее золотого драконьего великолепия, но убедить в этом Каза у нее было не больше надежды, чем у того — уговорить ее избавиться от маски.

Главное же, чему люто завидовал Каз, были драконьи крылья, эти гигантские прозрачно-золотистые паруса, ребристые, как у нетопыря, пронизанные под темной блестящей кожей тончайшей серебряной паутиной сосудов. Печальней всего, что именно крылья дракона наверняка и станут причиной его смерти. Без солнечного света, в котором нуждались эти золотистые упругие полотнища, Этон медленно умирал от голода. Из-за катастрофических изменений климата, которые проявились за последние несколько месяцев, та же участь грозила всем его соплеменникам. Провидец шел в Гендиваль, резиденцию чародеев, дабы посоветоваться с Кергорном, архимагом Тайного Совета. Делом Вельдан было довести его туда целым и невредимым.

Читать дальше