Мэгги Фьюри - Сердце Мириаля

— Спасибо, Тулак! — Вельдан от души пожала ей руку.

— Славная девочка. Ну что, договорились? Все готовы? — Старая наемница испытующе глянула на Вельдан, затем на Каза. — Ну, вперед!

Когда дракен ворвался в кордегардию, солдаты, игравшие в кости перед очагом, повскакали, выпучив глаза. Каз, как было велено, помчался прямиком к другой двери и заслонил ее своим длинным сильным телом. При этом он, пытаясь половчее развернуться в тесноте комнаты, едва не сбил с ног бежавшую следом Вельдан. Давно наученная горьким опытом, она вовремя бросилась на пол и перекатилась в угол, а хвост Каза могучим ударом сшиб с ног одного из солдат, который метнулся было к выходу. Покуда дракен подбирал хвост, чародейка бросилась с мечом на второго солдата, и тот, ошеломленный ее натиском, отступил к самому очагу. Две женщины, пускай и вооруженные, не показались гвардейцам опасными — куда больше их пугало исполинское чудище, похожее на кошмар наяву. Хотя Вельдан была еще слабей обычного, ее правая рука не была повреждена, и прежнее умение в горячке боя вернулось к ней с ошеломительной быстротой. Ее противник, все время краем глаза следивший за дракеном, никак не мог сосредоточиться, и его защита оставляла желать лучшего Очень скоро меч Вельдан вошел ему под ребра, с убийственной точностью вонзившись прямо в сердце.

Бой закончился, едва успев начаться. Оглянувшись, Вельдан увидела, что Тулак вытирает свой меч о рукав убитого ею солдата, а Каз длинным красным языком слизывает с челюстей кровь.

Старая наемница похлопала чародейку по плечу:

— Ну, детка, что я тебе говорила? Никаких хлопот. А теперь, если вы с Казом оттащите трупы к стене, чтобы мы не споткнулись о них на обратном пути, я проберусь в Храм и поразведаю, что и как.

— Послушай, Тулак, — сказала Вельдан, — может, на разведку пойду я? Правда, я ведь больше не нервничаю и в бою не замешкаюсь — это я уже доказала. Право слово, не нужно меня оберегать!

— Чепуха! Дело совсем не в этом. Ты забыла, что я куда лучше тебя знаю Храм? Я дежурила в этом месте добрых два года. Мне известны здесь все углы, закоулки и тупики. Я могла бы прятаться здесь месяц, и ни одна собака меня бы не обнаружила. Словом, успокойся и не вздумай волноваться, если меня долго не будет. Я не вернусь, пока не начнутся приготовления к обряду. Словом, следите за дверью и никому не показывайтесь на глаза — особенно Каз. Ты, Вельдан, еще как-то сойдешь за паломницу, заплутавшую в здешнем лабиринте — если, конечно, никто не заметит трупы, — но тебе придется здорово потрудиться, убеждая солдат, что дракен — это такая большая собачка. Теперь вот что — если кто-нибудь появится…

Вельдан не смогла сдержать раздражения.

— Послушай, Тулак, все это я и так знаю. Силы небесные, да ведь у меня за плечами добрых восемь лет боевого опыта! А теперь иди — и хватит наставлять меня попусту, как сопливого новобранца!

Тулак пожала плечами:

— Ладно, ладно. Намек понят. Просто будь осторожна — вот и все.

С этими словами она исчезла за дверью. Каз устало, шумно вздохнул:

— Почему это старики так любят оставлять за собой последнее слово ?

Вельдан покачала головой:

— Не знаю. Спроси меня об этом, когда я сама постарею. Или спроси у самой Тулак — уж она тебе все объяснит!..

Теперь, когда кухарка ушла из дома, Марута наконец могла без помех пробраться в ревностно охраняемые владения старой драконихи. Женщины не разговаривали друг с другом после той злосчастной истории с травяным отваром Марутиной бабки — тошнотворно-зеленым и на редкость вонючим снадобьем, которое, по мнению экономки, должно было излечить у Серимы кашель.

— Почем я знала, что это ее лучшие горшки и кастрюли? — бормотала Марута, прокрадываясь в сияющее чистотой логово врагини. — А то, что она обозвала мою бабушку старой ведьмой, — навет и ложь! И вовсе я не провоняла ее драгоценную кухню на целый месяц! Денек-другой попахло — и все тут, а старая дуреха не имела права устраивать такой тарарам…

Когда Марута вошла в кухню, ей почудился чей-то упорный взгляд — даже по спине побежали мурашки. Впрочем, когда она оглянулась, то увидела лишь кухаркиного старого кота — любимец драконихи глазел на Маруту с коврика перед очагом, где, бывало, вылеживался целыми днями.

— А ты, вонючий блохастик, не суй свой нос в чужие дела! — прошипела ему экономка. — Больно ты любопытный — хорошо еще, что говорить не умеешь.

С котом она была на ножах точно так же, как с его хозяйкой, — после того как в постели Серимы обнаружили дохлую мышь.