Курилкин М. - Сын лекаря

Я собрался с мыслями.

- Нет. Там где-то труп. Несвежий. Принесите. - Выдавил я, и потерял сознание.

Когда я очнулся, увидел над собой лицо Беара. Заметив, что я открыл глаза, он почти нормальным голосом поинтересовался:

- И зачем тебе эта падаль?

Мне пришлось потратить некоторое время на то, чтобы вспомнить о какой падали идет речь. Меня по-прежнему колотило - жар никуда не ушел.

- Там опарыши есть?

- Есть.

- Собери их, пожалуйста, и принеси сюда.

Кое-как приняв полусидячее положение, я подтянул ногу, и снова снял повязку. Нда. Состояние с прошлого раза не слишком улучшилось. Как я и ожидал.

Рядом снова появился Беар, в горсти, брезгливо отставив ее от себя подальше, он нес личинок.

- Будь добр, промой их хорошенько в ручье. Только не передави.

Беар тяжело вздохнул, и исчез из моего поля зрения. К тому времени, как он вернулся, я уже подготовился морально к тому, что мне предстоит. Аккуратно вынимая из рук Беара извивающиеся личинки, я стал подсаживать их в рану, стараясь затолкать поглубже. Взгляд у Беара стал несчастным и безнадежным. Кажется, он всерьез решил, что я спятил от боли.

- Я не сошел с ума. У меня нет с собой никаких серьезных средств от воспаления, - пояснил я. - Как-то не подумал, что придется столько времени бродить по лесу, будучи раненым. А опарыши выделяют вещество, растворяющее мертвую плоть, а потом ее поглощают. Рана остается чистой. Хорошо бы только вытащить их через день. Наши предки так лечились.

Беар облегченно вздохнул.

- Нам бы надо место сменить. Часа четыре назад, еще до того, как ты вырубился, мимо прошли несколько эльфов. Явно нас искали. Могут вернуться, и будут смотреть уже тщательнее. Ты сможешь ползти хотя бы немного?

- Ползти - смогу. А вот бегать пока не получится.

- Бегать пока и не нужно, - заверил Беар.

Следующие несколько дней ползать пришлось действительно много. Правда, иногда нам удавалось попасть в некоторый промежуток между поисковыми отрядами первородных, и тогда можно было встать и идти. Никогда прежде я бы не подумал, что меня может расстроить тот факт, что можно перестать месить прелую листву животом, встать. Но у меня по-прежнему ужасно болела нога, так что либо Беару, либо Хамелеону приходилось меня практически нести на себе, несмотря на то, что я успел выстрогать себе из какой-то палки нечто вроде костыля. Второй в это время вел одурманенного, мало что соображающего эльфа, который за эти несколько дней не только утратил свой гордый, ухоженный вид, но выглядел теперь, пожалуй, еще более жалко, чем я. Я же пытался помочь товарищам хотя бы тем, что пока они вели меня и пленника, во все глаза всматривался в окружающие кусты и деревья, пытаясь вовремя заметить врагов. Правда, и здесь от меня большого толка не было - трудно быть внимательным, когда каждый шаг отдается во всем теле дикой болью. И все-таки, не смотря ни на что, за время этих коротких "прогулок" мы преодолевали гораздо большее расстояние, чем то, что удавалось проползти в остальное время.

Когда мы приблизились к краю леса, о пеших переходах пришлось вообще забыть, последние сутки мы больше лежали, замерев на месте, чем ползли. Мне даже не удалось вовремя сменить опарышей в своей ране, и они выросли до таких размеров, что начали причинять ужасную боль. Особенно мучительной она становилась от осознания того, что избавиться от этой боли я могу самостоятельно, стоит только снять повязку и очистить рану. Вот только сделать это было бы равносильно самоубийству.

Когда среди деревьев появился просвет, мы остановились совсем. Нам удалось заметить двух первородных на деревьях, которые больше смотрели вглубь леса, чем на его опушку. Они явно ждали появления чужаков, пленивших их собрата. Проползти между ними не было никакой возможности.

- Мы на разведку, - показал мне знаками Беар. - Начнется шум - сними обоих и уходи. И груз не забудь. - И оставив мне свой арбалет начал медленно пятиться назад. Кандалы с ног первородного мы давно сняли, да и руки перевели в более удобное для ходьбы положение, оставив их закованными спереди. Опасаться осмысленных действий от несчастного, после такого количества обезболивающего порошка было бы глупо.

Мне очень хотелось сначала выяснить, о какой разведке идет речь и почему она должна сопровождаться шумом, но я не стал задавать вопросов. Я и так последние несколько часов не уставал проклинать себя за свою дурацкую идею с пленением вражеского командира практически в центре чужой территории. Боль и усталость изрядно пошатнули мой оптимизм, и мне казалось, что я не только провалил задание, но и подвел своих товарищей, которые теперь обречены на гибель. И еще неизвестно, как такие усиленные поиски пережили остальные две тройки, отправившиеся на разведку! И требовать объяснений теперь, когда я фактически являюсь обузой для друзей, я не собирался.