Курилкин М. - Сын лекаря

Я расслышал щелчок тетивы, и короткий вскрик, бросил взгляд налево, но Хамелеон был жив - лежал в своей мокрой яме, укрывшись за телом своего противника. Значит, стрелял Беар, а кричал кто-то из эльфов. Думать было некогда, поэтому я изо всех сил рванулся вперед, выдернув кинжал из тела так до сих пор и не упавшего первородного, и бросился в сторону врага, ожидая, что вот сейчас меня в грудь ударит стрела, и на этом все закончится. Меня спасло то, что стрелок отвлекся на крик своего товарища, и, развернувшись в сторону Беара, отскочил куда-то вбок. Жаль только, что в противоположную от меня сторону. Теперь нас разделяло не менее дюжины шагов, и я никак не успевал добежать до стрелка раньше, чем он развернется в мою сторону - он уже разворачивался в мою сторону, и я видел, как жало стрелы неумолимо поворачивается ко мне.

Нас разделяло всего четыре шага, когда раненая нога подвела меня, подломилась, и я упал на колени, откидываясь назад и скользя по руслу ручья и разбрызгивая воду. Именно в этот момент стрела сорвалась с тетивы, но вместо того, чтобы воткнуться мне в грудь всего лишь резанула мне лоб, уходя куда-то дальше, а я, так и не выпустив кинжала врезался в теперь уже безоружного эльфа, подбив ему ноги, так что он свалился на меня и вдавил своим весом в дно ручья. Я, слегка оглушенный и дезориентированный ударом стрелы, даже думать забыл о том, чтобы воспользоваться кинжалом, вместо этого судорожно задергавшись, попытался сбросить с себя перекрывшего доступ к воздуху врага. Руки и ноги скользили, и я никак не мог вывернуться, перед глазами уже плавали цветные круги, когда внезапно тяжесть исчезла, и я, надрывно кашляя, выскочил из-под воды. Несколько секунд ушло на то, чтобы прийти в себя и оценить обстановку.

Рядом со мной вниз лицом лежало тело моего противника, а Хамелеон обтирал об него свой кинжал. В нескольких шагах стоял Беар, наставив арбалет на раненого предводителя эльфов, который сжимал в здоровой руке уруми. Беар не решался подойти поближе, опасаясь коварного оружия, но держал эльфа на прицеле.

Я с трудом поднялся на ноги. Хмелеон, закончив очищать кинжал, тоже зарядил арбалет и наставил его на врага.

- Брось свою железку, или пристрелю. - Предложил Беар, и проиллюстрировал свою угрозу, наставив арбалет в лицо первородному. Я не понял, знает ли первородный человеческий язык, но в любом случае, просьбу он понял. Поколебавшись немного, он выпустил уруми. Мы с Хамелеоном подскочили к нему, и начали сковывать. Еще в городе, зная, что нам, вероятно, придется брать пленника, мы запаслись двумя парами кандалов, обмотали и даже обшили их материей, чтобы не звенели. Заставив эльфа опустить руки и наклониться, мы сковали их, пропустив цепь между ног. Потом вывели его на сухое место, и сковали ноги. У нас был готов даже кляп, так что вся процедура не заняла и минуты. Цепь у кандалов на ногах была не слишком длинная, но шагать все-таки было можно. На этот раз мы не стали обирать трупы - времени не было. Только собрали их оружие и проверили, что все они мертвы. Того эльфа, который висел на распрямившемся дереве пришлось добивать - и в данном случае это был скорее акт милосердия. С такими ранами смерть обычно долгая и мучительная. Нам нужно было срочно возвращаться назад, к лодкам. Нужно было успеть до того, как вернутся восьмерки противника, отправленные по ложному следу. Так что нам пришлось бежать, а Беару с Хамелеоном еще и волочить за собой пленника, который бежать из-за кандалов не мог. Я задумался было о том, чтобы на время бега не заковывать ему ноги, но не решился. Слишком опасно, эльф, даже раненый и со скованными руками мог сильно осложнить нам жизнь. Он ее и так здорово нам осложнил, а ведь ему еще нужно было обработать раненую руку, из которой сейчас торчал болт. И когда он задевал за ветви кустов, первородный мучительно стонал сквозь кляп. А ведь ему и без того было ужасно больно, не шевелить раненой рукой, когда она так скована было невозможно. Я, в отличие от моих товарищей бежал налегке, и все равно не отставать было трудно. Рана на ноге, на которую я вначале не обратил внимания, давала о себе знать. Я наскоро перевязал ее, но тут требовалось зашивать, а на это времени не было. Да и с распоротого лба постоянно сочилась кровь. Выйдя на берег, мне пришлось спешно заравнивать за нами многочисленные следы, ведущие к ручью. На этом мы потеряли еще минут пять, так что в общей сложности с того времени, как восьмерки ушли, прошло уже более четверти часа.