Раиса Николаева: Артефакты древних могильников (СИ)

Ализе закрыла руками не только уши, но и глаза, и все, же слова мужа заставили ее действовать. Она убрала руки от лица, и чуть не закричала от неожиданности. На стенах своей камеры она увидела тускло мерцающие ячейки магической сети. Она быстро оглядела камеру, стараясь не думать, как такое, возможно, выбрала самые крупные ячейки и прикоснулась магическими брачными браслетами к узлу, что их соединял. Едва кожа ее рук коснулась сети, как сразу появился легкий темный дымок, буквально испаривший узел.

— Готово! — в полный голос закричала она. Даххарст появился в ту же секунду, схватил ее в охапку и исчез.

С Ализе было плохо очень плохо. Она неподвижно, скорчившись в небольшой комочек, лежала на роскошной кровати, почти ни на что не реагируя. Отказывалась от еды, не радовалась ни подаркам, ни вниманию. У Даххарста, от бессилия что-либо изменить, опускались руки. Она не радовалась даже приходу брата. Когда она его видела, глаза ее вспыхивали на короткий миг, и тут же гасли, и она снова безразлично смотрела куда-то мимо, не воспринимая окружающих.

А ведь сначала было все так хорошо. Столько радости, когда Даххарст появился в своем доме, крепко обнимая жену. Санаэтель чуть не плакал от счастья, обнимая сестру, и она тоже вроде была счастлива. Потом все пошло наперекосяк.

Служанки помогли Ализе принять ванную, Даххарст, как ребенка кормил ее чуть не с ложечки. Уложил спать, а когда Ализе проснулась, она была уже такой. Бесчувственной и равнодушной. Что Даххарст только не делал, что вернуть свою прежнюю жену, чем только старался не порадовать ее, все было напрасно. Ализе наотрез отказалась от того, чтобы ее осмотрел целитель. Когда Даххарст слишком рьяно пытался убедить ее показаться лекарю, она крепко сжала его ладони своими худенькими пальчиками и твердо сказала, глядя ему в глаза, что ей не нужны ни целители, ни врачеватели, что ей вообще никто не нужен.

Он ждал, что она добавит «кроме тебя», но Ализе этого не сказала.

Вот уже три дня она лежала маленьким, худеньким холмиком, почти незаметном на огромном ложе, и Даххарст не знал, и не понимал, что ему делать.

Он пытался ее целовать и нежно, едва дотрагиваясь до ее кожи губами, и страстно, стискивая в объятиях, но от этого становилось еще хуже. Он чувствовал себя каким-то чудовищем, домогающимся слабую, беззащитную жертву. Нет, он был уверен, что если бы стал настаивать на своих супружеских правах, Ализе бы ему уступила, вот только ему такие уступки, были не нужны. Он хотел совсем другого.

Даххарст спрашивал Саннаэтеля, как помочь Ализе, но Саннаэтель лишь беспомощно разводил руками. Даххарст никому не сказал, что случилось с его женой, они, не сговариваясь, решили сохранить это в тайне, слишком больно было бы посвящать, кого бы то ни было в такие мучительные подробности. Время шло, ничего не менялось.

Постепенно в душе Даххарста закипали обида и гнев на жену. И вот в один из дней, грубо схватив в охапку, он перенес ее на берег озера к тому водопаду, где Темная богиня соединила их узами.

— Ализе, я хочу, чтобы мы вместе вошли в эти воды, — попросил ее Даххарст, раздевшись донага. Ализе подчинилась, но сняла только пеньюар, в котором была, когда Даххарст забрал ее, нижнюю сорочку Ализе снимать отказалась, и прямо в ней зашла в озеро.

— Сними сорочку, — приказал Даххарст, но Ализе так глянула на него, что он больше не стал на этом настаивать, лишь скрипнул от злости зубами. Они вместе встали под струи водопада. Вода была очень холодной, вся кожа Ализе покрылась мурашками и сам она отчетливо застучала зубами от холода. Даххарст ждал. Чего он ждал, он и сам бы не смог объяснить. Может того, что Ализе вспомнит, что тут происходило несколько месяцев назад, вспомнит и встрепенется, сбрасывая с себя равнодушие, безучастность и какое-то оцепенение. Но ничего не происходило. Ализе терпеливо тряслась от холода, ожидая его разрешения выбраться на берег.

…На самом деле ничего странного в поведении Ализе не было. Чем ярче и прекраснее становился в ее глазах муж, тем никчемнее становилась она, в своих собственных.

«Что она может дать своему необыкновенному, красивому, умному, сильному, мужественному, бесстрашному, — в отчаянии думала Ализе (подобные эпитеты, рождающиеся в ее голове в отношении Даххарста, невозможно было перечислить, и самое страшное, что все они соответствовали действительности. — ЧТО? Красоту? Так у него красивых женщин было хоть пруд пруди. Ум? Смешно даже говорить, особенно учитывая ее последний самый глупый поступок, (побег от мужа), приведший к таким страшным последствиям. Сексуальное удовлетворение? — Ализе иронично хмыкала, вспоминая, что не она, а Даххарст приложил невероятное количество усилий, чтобы их интимная жизнь, была такой яркой, чувственной и возбуждающей, а вот она… она только уступала, нисколько не заботясь, и нисколько не думая о том, насколько хорошо с ней Даххарсту. Ализе не сомневалась, что другие женщины смогли бы доставить ему неизмеримо больше наслаждения. Единственное, что она ему могла дать, и чего не дала бы ему ни какая другая женщина в мире — это ребенок!» — и вот, постоянно доходя до этой мысли, Ализе погружалась в пучину черного отчаяния. Чем больше Даххарст проявлял к ней внимания, тем хуже ей становилось от мысли, что она навсегда связала его с собой. Такой серой, такой неумной и такой… несчастливой.