Ллойд Александер - Тарен странник

Окруженный непреклонными воинами Гориона, Тарен уже стал терять надежду на спасение. Он уже готов был выхватить меч и силой прорваться сквозь плотное кольцо. Но, еще раз взглянув на озлобленные лица приспешников чванливого и хвастливого Гориона, Тарен попытался действовать хитростью.

– Мой лорд, о неустрашимый Горион Доблестный, – промолвил Тарен, – я говорю правду. Там не было великанов, а только мой спутник, я да крестьянин, который пришел нам на помощь.

– Не было великанов? – взревел Горион. – Еще большее оскорбление! – Он затопал ногами с такой яростью, будто топтал не травинки, а скопище лютых врагов. – Ты называешь моих людей лгунами? Ну-ка, покажи хоть одного! Ткни пальцем в того, кого обвиняешь! Посмей!

– Мой лорд, – вновь начал Тарен, низко кланяясь. Ему уже стало ясно, что гордость не позволит Гориону поверить, будто его воины – обычные конокрады, сражавшиеся не с великанами, а с Помощником Сторожа Свиньи да с простым крестьянином. – Мой лорд, – еще ниже склонился Тарен, – я не называл ни одного из твоих воинов лгуном. Они говорили правду. Ту правду, которая им померещилась.

– Ну, это уж такая дерзость! – задохнулся Горион, – Померещилась! Правда не мерещится, она есть или её нет! И в твоих словах нет ни крупинки правды! Там были великаны, монстры и летающие дубы! Мои люди будут награждены за свою храбрость, а тебя я велю поколотить за бесстыдную ложь!

– Выслушайте меня, мой лорд, – осторожно тщательно подбирая слова, снова попытался урезонить Гориона Тарен. Он уже понял, что любое неосторожное слово князь толкует как страшное оскорбление, – Солнце стояло низко, – втолковывал Тарен. – Наши тени от этого вытянулись и стали раза в два длиннее. Храбрые воины видели не нас, а наши тени и приняли обыкновенных людей за великанов.

Тарен видел, как снова багровеет Горион, и, не давая ему вставить слова, торопился все выложить.

– Что касается великанов, – не умолкал Тарен, – то на закате любой становится великаном. Попробуй сам.

– А летающий дуб? — возразил Горион.

– У крестьянина был крепкий дубовый посох, – поспешил объяснить Тарен, – да и сам он крепче дуба. Тяжеленный посох в его руках действительно летал и мелькал быстрее молнии, а каждый удар был таким, что могло показаться, будто на голову свалилось дерево.

Несколько секунд растерянный и смущенный Горион безмолвствовал. Он лишь цокал языком и поглаживал встрепанную бороду.

– Ладно, с великанами и с дубом покончили, – примирительно сказал он и вдруг снова вскинулся. – А как же с монстрами? С этими свирепыми страшилищами, которых мои воины видели собственными глазами?

– Монстр стоит перед тобой, – смиренно сказал Тарен, указывая на Гурджи, – Он давний мой друг. Могу засвидетельствовать, что он добрый и кроткий, но неукротим, когда на него нападут.

– Да, да! Гурджи таков! – залопотал Гурджи, – Смелый, умный и люто дерётся за своего хозяина!

При этом он скалил зубы, потрясал лохматыми руками и так устрашающе завывал, что Горион и его славные воины отпрянули назад.

Лоб властителя наморщился. Он вовсе не желал сдаваться, и видно было, как лихорадочно ищет он, к чему бы еще придраться.

– Тени? – вдруг проревел он. – Ты хотел бросить тень на тех, кто мне служит? Еще одно оскорбление…

– Пусть твои воины приняли тени за великанов, но они же не обратились в бегство. Они не дрогнули перед монстрами, которые им померещились. И храбрость их ничуть не уменьшается от этого. Они поведали тебе то, что видели. Или думали, что видели. Но и правдивость их от этого не уменьшается, – растолковывал Тарен, сам уже запутавшийся в своих рассуждениях.

– А зверь? Этот свирепый конь? Он тоже, по-твоему, обыкновенный, не заколдовнный? – не унимался Горион, – Нет на свете такого коня, которого бы не усмирил Горион Доблестный! А с этим я не могу справиться. Если ты говоришь правду и это твой конь, попробуй оседлай его! Осмелишься – и я поверю тебе.

Тарен быстро вскочил в седло. Мелинлас заржал, взрыл землю копытом. Потом спокойно стал и повернул голову к седоку, словно бы ожидая приказа. Лорд Горион онемел от изумления. Главный Конюший вытаращил глаза. Удивленные возгласы послышались из толпы воинов. Но вдруг один из них грубо выкрикнул: