Маргарет Уэйс - Драконы Погибшего Солнца

Не она была околдована неракскими магами. Эта девушка сама кого хочешь может околдовать. Сильван просто влюбился в нее. Он как раз в том возрасте, когда юноши впервые начинают испытывать волнения страсти, когда любят саму любовь. В таком возрасте, когда мужчины просто пьянеют от одного присутствия любимой женщины. «Как сладка моя любовь моей любви», – гласит первая строчка известной эльфийской песни. Жаль только, что судьба свела этих двоих, что она буквально бросила это редкое и странное человеческое существо в объятия короля эльфов.

Сильван что-то замышлял. Кайрин не мог понять, что именно, но был страшно обеспокоен. Ему нравился его кузен. И он считал, что Сильванеш способен стать хорошим королем. Но эта причуда может погубить его. Того, что он пытался освободить девушку, смертельного врага их народа, было достаточно, чтобы он стал предателем в глазах каждого, узнавшего об этом. Главы Семейств никогда не простили бы Сильвана. Они назвали бы его темным эльфом и отправили в изгнание, как сделали это с его матерью и отцом. Генерал Коннал ждал лишь предлога, чтобы поступить так.

Но Кайрин ни на минуту не допускал мысли о том, чтобы предать своего короля. Он решил никому не рассказывать того, что поведал ему Сильван. Жалко, что тот вообще заговорил об этом. И он принялся размышлять, пытаясь догадаться, что задумал король, размышлять о том, в состоянии ли он предотвратить какой-нибудь опрометчивый поступок Сильвана, свойственный его импульсивной, порывистой натуре, поступок, который может погубить самого короля. Лучшее, пожалуй единственное, что он мог сделать, – это держаться поближе к кузену и быть готовым его остановить.

Солнце достигло высшей точки своего пути, единственным оком разглядывая землю сквозь воздушный полог, будто сожалея, что не может лучше рассмотреть происходящее. Это гневное око задержалось над полем битвы, обильно политым кровью накануне и сегодня готовившимся принять еще одну жертву. Оно смотрело на сеятелей смерти, которые опускали в землю мертвые тела. Тон-Талас несла кровавые воды вчерашней битвы. Никто не мог испить из нее.

Отряд солдат принес из леса упавшее дерево, которое могло бы служить позорным столбом. Создатели Крон сделали его гладким, крепким и прямым. Они вбили его в землю, затем ударами молотков вогнали так глубоко, чтобы столб стоял надежно и не падал.

Генерал Коннал в сопровождении Глокоуса вышел на поле. На нем были доспехи и меч. Лицо генерала было сдержанным и сосредоточенным. В глазах Глокоуса светились радость и торжество победителя. Офицеры построили солдат рядами на поле и скомандовали стоять смирно. По периметру поля тянулись линии лучников, следивших за лесом на случай появления врагов, которым могло прийти в голову попытаться освободить их предводителя. Собрались Главы Семейств. Раненые, которые имели силы подняться с ложа, оставили его, чтобы посмотреть на казнь.

Кайрин стал рядом с генералом. Молодой человек выглядел таким измученным, что Коннал тихо посоветовал ему вернуться в свою палатку. Кайрин покачал головой и остался там, где стоял.

Семь лучников были отобраны в состав отряда карателей, которому предстояло привести приговор в исполнение. Они выстроились одной линией в двадцати шагах от позорного столба, со стрелами на тетивах и луками наготове.

Пение труб возвестило о прибытии Его Величества Беседующего-с-Солнцами. Сильванеш шел по полю один, без почетного эскорта. Он был очень бледен, настолько бледен, что среди Глав Семейств пронесся слух, будто во вчерашней битве король был ранен и кровь его сердца вытекает сквозь рану.

Сильван остановился на кромке поля. Он оглядел диспозицию войск, посмотрел на позорный столб, на Глав Семейств, на Коннала и Глокоуса. Кресло для короля было поставлено в противоположной от них стороне, на достаточно большом расстоянии от последнего пути пленницы. Он посмотрел и на него, затем, пройдя мимо, направился к тому месту, где стояли генерал Коннал и Глокоус.

Коннал был не слишком этим обрадован.

– Мы позаботились о кресле для вас, Ваше Величество. В безопасном месте.

– Я останусь подле вас, генерал, – сказал Сильван и в упор посмотрел на Коннала. – Не смею думать, что есть место более безопасное. Не так ли?

Генерал вспыхнул и бросил косой взгляд на Глокоуса, тот пожал плечами, как бы говоря: «Не тратьте, прошу вас, времени на споры. Не все ли в конце концов равно?»

– Ввести пленницу! – приказал зычным голосом генерал.