Ролевик - Хоккеист / Лёд

Они сталкиваются - за доли секунды Руа успевает увидеть поднятую для удара клюшку форварда. Она с треском раскалывается о шлем, потом следует тяжелый удар плечом в грудь. Вместе с воротами их сносит к заднему борту, на перехват бросаются защитники. Через мгновение в зоне Монреаля начинается общая свалка, куда выскакивают игроки со скамеек. Арбитры даже не пытаются вмешиваться - такой взрыв не остановить.

Патрик, сбросив ловушку, молотит Краудера в челюсть, свободной рукой не давая сорвать с себя шлем. Тут у него преимущество, хотя кажется что кости "медведя" отлиты из чугуна. Трибуны содрогаются от рева - десять тысяч болельщиков одновременно дерут глотки в отчаянном стремлении поддержать команду. Патрик и Уэйн сшибаются шлемами.

- Ты что творишь? - сипит Руа. Но перед собой он не видит человека - перекошенное лицо больше походит на восковую маску. Глаза Краудера пустые, лишенные воли и мысли - только ненависть переполняет их. Ненависть чужая. Разорванные ударами губы раскрываются, обнажая щербатый оскал.

- Сегодня ты сдохнешь, чужак.

Этот булькающий хрип смутно похож на людскую речь. Даже голоса рекрутов не бывают такими. Это колдовство - вудуистское, без сомнения. Кто-то говорит через тело Краудера. Кто-то, кто и заставил форварда напасть на вратаря - совершить поступок немыслимый для такого опытного рекрута-тафгая.

Драка перекидывается на трибуны - монреальцы проникают в сектор бостонских болельщиков, пустив в ход табуреты и бутылки. Через громкоговорители слышатся призывы к спокойствию, но их едва можно разобрать в безумной какофонии всеобщей драки.

Краудер пытается пальцами добраться до глаз Патрика - к счастью, решетка спасает. Руа бьет его в шею, явственно слыша, как хрустит и проминается под ударами гортань. Но Краудер, кажется, не замечает этого. Теперь он бьет прямо по шлему и от его ударов гнется металл, скрипят заклепки. Кровь с разбитых кулаков мелкими брызгами покрывает лица противников.

Спасение приходит внезапно - кто-то сжимает горло Кэйта клюшкой и рывком тянет на себя. Огромная туша поддается, освобождая Патрика, а "медведь" падает на спину, придавливая спасителя.

Патрик потряс головой, приходя в себя. Краудера оттащил игрок Бостона - седьмой номер, защитник Бурк. Драка вокруг постепенно стихает - на трибунах ее жестоко давили энфорсеры, на льду - арбитры и игроки обеих команд. Словно пелена безумия, охватившего всех, внезапно спала. Краудер, зачинщик, лежит без движения. На губах у него пузырится багровая пена, одна из рук превратилась в кровавую культю, горло посинело и отекло. Наконец, прорываются медики, осматривая почти десяток лежащих на льду игроков.

- Будет суд, - хрипит кто-то из монреальцев. Голос его так изменился, что и не узнать кто это. - Чертов Кэйти сорвался с катушек. Десять к одному, что это операторы его заставили.

- Нет, - выхаркивает вратарь. - Не операторы. Кто-то другой.

Впервые, сколько Патрик себя помнит у него не получается уснуть. Тренировочный лагерь Варлокс давно погрузился в темное безмолвие, не нарушаемое ни одним звуком, а он все лежал на жесткой койке и смотрел в потолок. Усталость пульсировала внутри, но она же не давала закрыть глаза. Усталость и другое, непонятное чувство.

В комнате кто-то был. Патрик не видел и не слышал его, но знал - он совсем рядом, в паре шагов. Похоже, предок. Хоккеист, судя по тому, что тренировочный лагерь устраивался в этом месте уже добрую сотню лет.

- Я тебя чувствую, дух. Назовись и скажи, что тебе нужно.

- Жаль тебя, - голос походил на шелест сухих листьев или шуршание камыша на ветру. Звучал он словно бы отовсюду. - Полчеловека, чужак, почти мертвец. Разменная карта в большой игре.

- Кто ты?

- При жизни звался Жак Плант.

Патрик молчит, удивленный. Плант был великий хоккеист. Великий вратарь.

- Я видел твою маску. Говорят, ты сделал ее из черепа кровного врага.

- Мудрому человеку враг может дать больше, чем друг - глупцу. Я был тем, кем был, благодаря моему врагу. Потому и пришел к тебе.

Патрик прикрыл веки. Хотелось не шевелиться, ничего говорить, не думать даже.

- У тебя тоже есть кровный враг. Он или уничтожит тебя, или возвысит. А может и то, и другое.

- Что плохого я ему сделал?

- Дело не в тебе и не в нем. Все, что происходило или произойдет между вами - следы изменений, охвативших весь тот мир. Ты - чужак, прибывший из иной реальности. Это не твое тело и не твое имя. Даже душа твоя - лишь обрубок той, что была раньше. Останешься таким - и она сгниет, обратится в ничто, навечно оказавшись запертой в нашем аду. Твой враг всячески будет добиваться этого.