Кресли Коул: Тень предъявляет права (ЛП)

призывали в родную сферу. Обнаженная, обессиленная, ослепшая девушка, повинуясь

призыву начала перемещаться с макового поля в свой дом в Абаддоне.

В мгновение ока маки сменил холодный мраморный пол, действовавший, словно

бальзам

на

остатки ее истерзанной кожи. Беттина поняла: «Я лежу

на полу

в

зале

судебных

заседаний собственного замка, избитая и одетая в

собственную кровь и

брендовый ликер Врекенеров. Придворные продолжают о чем-то сплетничать и

смеяться. Они меня не видят?»

Девушка попыталась закричать, позвать на помощь; кровь пузырилась на ее губах.

Не может кричать, не может двигаться. Она могла только слушать. Разговор велся

между ее крестным Раумом — Великим Герцогом Демонов Смерти

— и другим приближающимся демоном.

— Ты все же сделал это, Раум. — Произнес Каспион Охотник. Демон, в которого

девушка была тайно влюблена. — Тина ненавидит, когда ее

вызывают с помощью

медальона. — Только не сейчас! — Она рассматривает это, как своего рода поводок.

Ее опекуны настояли на возможности призывать еѐ — это было одним из условий

того, что ей разрешили покинуть Абаддон.

— Ха! Возможно, это заставит ее почувствовать себя в большей степени демоном,

— грубо рявкнул Раум, зная, что это неправда. Они уже не раз разговаривали о том, как

использовать мистический медальон. — Кроме того, она говорила мне, что вернется

домой из колледжа в конце месяца.

— Ты же знаешь, что в мире смертных время течет по-другому, — развлекался

Каспион, придираясь к словам Раума. — И более того, она говорила, что очень занята, но

постарается найти время, чтобы навестить...

Беттина услышала, как один из придворных резко вздохнул.

Они увидели

меня.

Перешептывание переросло в настоящий гам.

— Что случилось? —

Спросил Каспион, приближаясь,

— что

это

за жалкое

существо? Нет, нет, это не

Тина. Этого не может быть! — Он дотронулся до

еѐ лба... его

дыхание перехватило от осознания... и тут же раздался горестный рев.

—

Беттина!

— Что случилось? — Взревел Раум.

— Тина, очнись! — Приказал Каспион. — Боги, Тина, останься со мной.

Останься.

Ради него, превозмогая боль, девушка приоткрыла один глаз. Его вьющиеся

светлые волосы растрепались вокруг встревоженного лица. Глаза меняли цвет от темно-

синего до черного, выражая крайнюю степень волнение. Когда Каспион осмотрел раны

Беттины, его глаза замерцали.

Девушка видела перед собой блистающего героя древности. Своего возлюбленного

Каса.

Мужчина сорвал с себя теплое пальто и прикрыл им Беттину.

— Лекаря! — Выкрикнул он в толпу. — Сейчас же!

Все столпились вокруг нее. Беттина услышала, как Раум подошел ближе.

— Кто сотворил такое с моей маленькой Тиной? — Что-то сломалось. Без

сомнения от его кулака. — Черт возьми, скажи мне! Кто тебя избил?

Девушка попыталась ответить, приоткрыла губы... Должно быть еѐ челюсть

сломана.

Мучительный рев другого мужчины прорезал воздух. Ох, Кас.

Прилагая неимоверные усилия, чтобы держать себя в руках, демон прошептал:

— Ты выкарабкаешься и останешься со мной.

Нет такого места, где я хотела бы оказаться больше, чем рядом с тобой.

— Я отомщу за тебя, Тина. Клянусь. С тобой все будет хорошо, — хрипло шептал

он. — Только не оставляй меня.

Беттина ощутила тонкую нить надежды, что-то, ради чего стоит бороться. Еѐ

чувства к Касу все-таки взаимны, он видит в ней больше, чем младшую сестренку.

— Она выживет? — Резко спросил Раум. — Она не так вынослива, как демонессы,

не так сильна, как мы.

Беттина никогда не была настоящим демоном. Теперь она больше и не настоящая

чародейка. Они отняли мою врожденную силу. Мою душу.

— Она уже застыла в бессмертии? — Спросил мужчина, чьего

голоса она не

узнала, видимо лекарь.

— Это должно было случиться со дня на день, — ответил Кас.

— Возможно сейчас...

— Нам нужен целитель из Чародеек. Если мы будем действовать быстро,

принцесса сможет восстановиться, — сказал лекарь, и тут же уточнил, — еѐ тело сможет

восстановиться.

Что это значит?

— Отыщите еѐ крестную мать! — Приказал Раум. — Не возвращайтесь из мира

Чародеек без Морганы! — Раум обернулся к Касу, — я не должен был отпускать ее! Я

был слишком снисходителен! В Абаддоне все изменится! — Его глаза полыхали

яростью, голос охрип. Закаленный битвами старый воин находился в растерянности. Он