Андрей Васильев - Акула пера в мире Файролла. Два огня

— Наверняка — заверил его я — Но ты ее еще три месяца не снимай, а то спугнешь их.

Это у него там биологическая жизнь зародилась. Еще бы — столько лысину не протирать тряпочкой, да еще и в таком климате. Но то, что там пусто и гладко он увидеть не должен — мне его хозяин может еще понадобиться.

— Не сниму — истово сообщил мне Селибоба — Мамой клянусь!

— Хозяин не спит? — деловито спросил я у него.

— Нет — порадовал меня Селибоба — Размышляет о вечном после ужина. Вовремя ты пришел, слово даю! Чуть бы позже — и все, он начал бы на звезды смотреть, тогда я тебя не пустил бы в дом, нельзя хозяина тревожить, когда его душа там!

И он ткнул пальцем в небо.

— Веди тогда скорее — обеспокоился я — Давай, давай!

Бахрамиус размышлял о жизни, устроившись с большим комфортом. Он возлежал на подушках, попивал чаек из пиалы и глазел в окно. Его многомудрое чело обдувал легкий ветерок, топорща белоснежную бороду.

— Добрых дней — сказал я, входя в его покои и тихонько сказал Назиру — Тут жди!

— Мой юный друг! — вроде бы как искренне обрадовался мне маг — Рад тебя видеть! Проходи, садись.

Он даже обозначил некое приветственное движение, что при его статусе было достаточно уважительным жестом по отношению ко мне.

— Благодарю — я не стал чиниться и плюхнулся задом на шелковую подушку — Как ваше здоровье, почтеннейший Бахрамиус?

— Хвала небесам, последние триста лет не подводит — не без гордости ответил маг — Как ты? Как твои друзья?

— Да помаленьку — сообщил я — Дел‑то много, везде успеть надо. Я бегаю, они бегают.

— Молодые вы, вот и не сидите на месте — не смог удержаться Бахрамиус от стандартной фразы всех пожилых людей — Повзрослеете, поумнеете и поймете — не надо бегать за делами, надо просто найти подходящее место, где можно ожидать того, когда они сами к вам придут. Что твое в этой жизни — ты это так и так получишь. А что не твое — все равно в руках не удержишь.

— Спасибо за науку, мудрейший — я приложил руку к груди.

Тебя с Хассаном надо познакомить, вот вы бы друг другу мозги прожгли!

— Ладно, говори, что тебе от меня надо — мудрец отхлебнул чая из пиалы — Бегун.

— Мудрейший Бахрамиус, вы случайно не знаете, где сейчас обитает Джава Детт? — напрямую спросил я у него, без всяких экивоков.

— Джава? — удивился маг — А зачем тебе понадобился этот вздорный старик? Он и прежде не отличался мягкостью характера, а сейчас, быстрее всего, стал совсем уж невыносимым, отшельничает‑то он давно. Когда он удалился в пустыню? Лет двадцать, поди, уже прошло, не меньше.

— В пустыню? — я так и знал, что Бахрамиус чего‑то сможет мне сказать.

Нет, есть полезное и приятное в том, что меня вот так по Раттермарку побросало и с таким количеством людей пообщаться довелось. Куда не ткнись — хоть какие‑то знакомства есть. А знакомства — это кончики ниточек, за которые можно потянуть.

— Ну да — маг снова отпил чаю — Его люди замучали, он по доброте душевной им все помогал, помогал, пока те ему на шею не сели. В результате он плюнул на все, пожелал им всем одномоментно сдохнуть, раздал соседям четырех своих баранов, больше у него не было и ушел в пустыню, бросив все. И дом, и библиотеку, и долги. Кстати, я потом ее выкупил, библиотеку. Хорошая, много интересных книг.

— А куда точно ушел — не знаете? — напряженно спросил у него я.

— Другому сказал бы, что не в курсе — но тебе врать не стану, мы с тобой одному делу служим — степенно огладил бороду Бахрамиус — Знаю. Года три назад общался я с одним человеком, купцом, так вот он, случайно заплутав в пустыне, наткнулся на его обиталище. Общаться Джава с ним не стал и имя свое купцу не назвал, только путь к людям указал. Но по описанию это точно он, я‑то его хорошо знаю. Мы некогда вместе учились у Омара ибн Сулемана, да поразят его все молнии света там, где он сейчас пребывает.

— Что, паршивый был наставник? — не удержался я от вопроса.

— Наставник отличный — Бахрамиус забавно поморщился — Человек паршивый. Ох, мы там и натерпелись унижений. Как‑то раз он заставил нас пятерых (кроме меня и Джавы у него было еще три ученика) пустыню подметать от песка, до тех пор, пока весь не выметем или пока не сделаем так, чтобы солнце никогда не заходило за горизонт.

— И чего? — оторопел я.

— Два дня мели — вздохнул Бахрамиус — А старик Омар знай кулаками махал и нудел над ухом — 'Ну, как? Солнце‑то садится, проклятые мальчишки'. До сих пор в холод бросает, как вспомню.