Кэтрин Куртц - Дерини. Трилогия [ Возрождение Дерини. Шахматы Дерини. Властитель Дерини]

Кавалер Ричард, склонившийся над королевским ложем в другой стороне комнаты, подошел к Келсону и отвесил короткий поклон.

— Что-то еще нужно, государь? Могу ли я быть полезен чем-нибудь еще?

— Не думаю. Дядя? Отец Дункан?

Оба покачали головами, и Келсон кивнул.

— На сегодня все, Ричард. Предупредите охрану перед уходом. И пусть экипаж постоит сегодня подольше, чтобы довезти отца Дункана до базилики.

— Не беспокойтесь, — запротестовал священник, — я превосходно дойду пешком.

— И простудитесь до смерти? Я не могу этого допустить. Да и вообще — ночь не время для прогулок. Ричард, пусть карета дождется отца Дункана. Понятно?

— Да, государь.

Нигель, осушив бокал, кивнул в сторону двери, закрывшейся за Ричардом.

— Хороший парень, не так ли, Келсон? — спросил он, наливая себе вина. — Его скоро можно посвящать в рыцари, это один из моих лучших учеников. Аларик тоже так думает. Еще?

Он поднял бутылку, но Келсон покачал головой. Дункан заглянул в свой бокал и, обнаружив, что он наполовину пуст, протянул его Нигелю. Тот налил вина, поставил бутылку на место, а Дункан откинулся в кресле и задумчиво произнес:

— Ричард Фитцвильям. Сейчас ему семнадцать, да, мой принц?

— Почти восемнадцать, — поправил Келсон. — Он единственный сын барона Фулька Фитцвильяма, что в Келдиш Рейдинге. Я собираюсь посвятить в рыцари его и еще несколько человек до того, как начнем летнюю кампанию в Восточной Марке. Его отец будет благодарен.

Нигель кивнул.

— Он один из лучших. Кстати, что нового о Венците Торентском? Из Кардосы нет никаких вестей?

— За последние три месяца ничего не изменилось, — ответил Келсон. — Там, вы знаете, сильный гарнизон, однако по меньшей мере еще несколько недель они будут заперты в крепости снегопадом. Но как только прояснится, Венцит, я полагаю, как раз и нагрянет. И пока не настанет оттепель, мы не сможем им помочь, а потом будет поздно.

— То есть мы теряем Кардосу, — вздохнул Нигель, посмотрев в глубину своего бокала.

— И все договоры пойдут прахом, и начнется война, — заметил Дункан.

Нигель пожал плечами и осушил бокал.

— Разве это не было ясно с самого начала? Брион наверняка опасался этого, когда посылал Аларика в Кардосу прошлым летом. Но Брион умер, и нам пришлось вызвать Аларика обратно, не то бы мы и тебя, Келсон, потеряли. На мой взгляд, все сделано правильно, иначе мы остались бы без короля. Хотя и Кардосу все-таки отдавать нельзя.

— Но придется, дядя, — пробормотал Келсон, опуская глаза. — А скольких мы положим при обороне? — Он сплел пальцы и смотрел на них какое-то время, прежде чем продолжить. — Я иногда думаю — столько жизней за мою одну, дядя, да стою ли я этого?

Дункан утешительно коснулся руки Келсона.

— Все короли всегда думают об этом. Вот если ты перестанешь об этом задумываться, перестанешь чувствовать ответственность за жизни, которыми жертвуешь, — в этот день я буду опечален.

Молодой король грустно усмехнулся:

— У тебя, отец мой, всегда есть что сказать, да? Города и людей это, правда, не спасет, но зато облегчит страдания короля, которому приходится делать выбор, кем жертвовать. — Он снова опустил глаза. — Извините. Сюда стучатся, кажется?

Дункан не успел ответить — дверь отворилась, и в проеме вновь появился Ричард Фитцвильям. Добродушное лицо Ричарда сейчас выглядело тревожным, почти испуганным; он виновато посмотрел на Келсона.

— Прошу прощения, государь, но тут какой-то священник хочет видеть вас. Я сказал ему, что вы уже отошли ко сну, просил прийти завтра, но он так настойчив…

Прежде чем Келсон успел возразить, клирик в черном, оттолкнув Ричарда, бросился через всю комнату и опустился перед ним на колени. Келсон непроизвольно сжал в руках стилет, а Нигель привстал в кресле, схватившись за рукоятку меча. Но как только человек опустился на колено, Ричард, подоспевший сзади, обхватил его одной рукой за шею и прижал спиной к своим коленям, поднеся к горлу пришельца кинжал.

Человек скривился от боли, и свободной рукой попытался разжать ладонь Ричарда, однако не смог этого сделать и перестал сопротивляться.

— Пожалуйста, государь, я ничего дурного не хочу, — простонал он, косясь на лезвие кинжала. — Я отец Хью де Берри, секретарь архиепископа Карригана.

— Хью! — воскликнул Дункан, который, узнав наконец гостя, подался вперед и дал Ричарду знак, чтобы тот отпустил священника. — Какого черта? Что ты здесь делаешь?

Хью открыл глаза, услышав голос Дункана, и с мольбой посмотрел на собрата-священника, словно прося о защите, со страхом и в то же время с решимостью в глазах. Ричард понял, что тот задыхается, и отступил назад по знаку Дункана, но не отпустил пленника и не отвел лезвия от его горла. Нигель медленно опустился в кресло, но Келсон продолжал сжимать стилет.