Беттина Белитц - Подозрительно умный

- Твои родители очень беспокоятся о тебе. Очень сильно, Люси. - В то время как господин Рюбзам говорил, медленно и серьёзно, госпожа Блау делала себе несколько заметок. Что к чёрту она там писала? Я сопротивлялась импульсу, вырвать блокнот у неё из рук и разорвать заметки перед её глазами.

- И мы ... что же, мы слышали, что у тебя есть парень, который плохо на тебя влияет. - Я была настолько удивлена, что схватила ртом воздух, и сразу же пожалела об этом, потому что запах кофе и холодного дыма заставил взбунтоваться мой желудок.

Почему господин Рюбзам знал о Леандере? Он говорил с моими родителями, это было очевидно, значит, он узнал о нём от них, а они сами узнали от ... О, конечно. От Сердана. Который вчера вечером доставил меня домой, и видимо при этом случае проговорился о том, что знал. Что я разорвала отношения с моим парнем. Разочарование о его поведении было на вкус как желчь на моём языке. Именно Сердан, кому я слепо доверяла, сначала отвёл меня заботливо домой, а потом за моей спиной сплетничал обо мне.

Даже если бы я хотела, то теперь больше не могла говорить. С безвольно свисающими вниз руками и опущенной головой я продолжала молчать и не понимала, почему внезапно весь мир сговорился против меня. Сердан больше не мог быть моим другом.

Как я смогу когда-либо снова рассказать ему что-то из моей жизни? Если он при следующей возможности тут же поведает это моим родителям, в то время, как мне было настолько плохо, что я не могла защищаться? Не услышала этого?

- Я не такая плохая, - в конце концов, с трудом произнесла я, когда уже давно прозвенел звонок к следующему уроку, госпожа Блау уехала в управление по делам молодёжи, потому что у неё там была назначена встреча; а господин Рюбзам оставил попытки задавать мне вопросы, потому что я всё равно не отвечала. Отпустить меня он тем не менее тоже не хотел.

- Я знаю, Люси, - сказал он тихо. - Глубоко в моём сердце я знаю это. Поэтому спрашиваю себя, почему ты ведёшь себя тогда так плохо, если ты не такая плохая. А твоя успеваемость катастрофическая, тут уже нечего возразить. - Я только пожала плечами. Да, если я продолжу так, то останусь на второй год. Но что значили оценки по сравнению с тем, что ещё случилось в моей жизни? Что значили они, по сравнению с представлением о том, что сегодня ночью я буду вынуждена снова спать рядом с Леандером? С кем-то, кто причинял мне вред, где только мог? Всё меркло по сравнению с этим фильмом ужасов, которым стала моя жизнь.

После последующих изматывающих минут, за которые я ничего не сказала и господин Рюбзам тоже нет, но за которые он всё чаще, с жадностью, косился на сигареты, он, вздохнув, встал и открыл дверь, чтобы показать мне этим, что я свободна. Это было всё?

Никаких последствий, никаких штрафов? Он не выбросил меня из школы? Прежде чем он передумает, я промчалась мимо него и исчезла в сутолоке учеников. Я больше не стала ждать обеденного перерыва. Уже на второй большой перемене, я незаметно прокралась на улицу через старый спортивный зал, который с нового года стал стройкой и побежала со стучащими висками к следующей остановке электричке, чтобы поехать к Сеппо.

Он должен был теперь помочь мне. У меня остался только он.

- Нет. Забудь об этом, Люси. Исключено, об этом не может быть и речи!

- Но ... - От гнева я пнула дверную раму.

Сеппо даже не пригласил меня внутрь, а оставил стоять перед домом, как надоедливую просительницу - и это, после того, как я три битых часа ждала его под дождём, потому что при моём бегстве совершенно забыла с похмелья, что он ведь тоже ещё должен был ходить в школу.

У меня весь день ещё ничего не было в мой испорченном желудке, нёбо, казалось, высохло, хотя я на заправке купила за последние карманные деньги бутылку кока-колы и выпила её за здоровье моего экс и я ещё никогда не чувствовала себя настолько неспортивной и неуклюжей, как сегодня. Если бы я занялась сейчас паркуром, то сломала бы себе шею.

Но на всё это Сеппо не обратил внимания. Он постоянно смотрел мимо меня на улицу, как будто хотел проверить, было ли всё чисто и как будто в этом было что-то запретное, то, что я приехала сюда, к его коммунальной квартире, и попросила, взять меня к себе.

- Почему нет? Мне нужно уйти из дома, Сеппо, правда ... только на пару дней ...

- Люси, тебе четырнадцать! Мне нельзя!

- Почти пятнадцать, - поправила я его резко. - Ещё только четыре недели и мне исполнится пятнадцать.