Виктория Гетто: Волк. Поля надежды

…Сегодня он впервые звал её по имени… И саури торопливо выпалила:

— Конечно, нет!

Ник вдруг развернулся, прошёл к облюбованному им креслу, спокойно уселся, расслаблено откинувшись на спинку, с любопытством взглянул на неё:

— Подумай получше — ты ведь получишь свободу. У тебя будет место для жизни и время осмотреться, прежде чем выбрать что-то другое. Разве твоя невинность — не малая цена за свободу?

Девушка тихо ответила:

— Нет. Такая свобода мне не нужна.

— Тогда ты можешь просто уйти. Прямо сейчас. Я не стану тебя держать. Или разыскивать потом. На Бирже ты что-то заработала. Так что деньги на первое время у тебя есть, а дальше — устроишься на работу, снимешь себе жильё. Станешь жить самостоятельно. Чем плохо?

— Хозяин… Вы ушли от ответа… Кто станет моим мужем, если я выберу последний вариант?

Но Рогов упорно молчал. Ей показалось, или в его глазах мелькнуло сожаление? Нет… Всё верно. Он уже жалеет о своих словах. Опустила голову. Молча прошла к дивану у стены, села, сложив руки на коленях. Ник встал:

— Я пойду, сполоснусь. Пора спать.

Дверь в ванную захлопнулась за его спиной. Саури сидела на диване, отвернувшись к окну — по её щекам беззвучно катились слёзы… Щелчок. А вот и он, пахнущий чистотой и чем то незнакомым. Наверное, моющим средством. На нём такой же халат с эмблемой отеля, как и тот, что был на ней.

— Не задерживайся. Нам рано вставать.

Кивнул головой на дверь ванны, вошёл в спальню. Прикрыл за собой дверь…

…Вот и всё. Она по-прежнему рабыня. Все слова о свободе — лишь игра. А сейчас он возьмёт её как женщину. Насладится её телом. Всего лишь за один ужин в роскошном ресторане и… Решившись, толкнула двери. Пусть! Главное, что она по-прежнему будет с ним! Шагнула в комнату и замерла — Ник стоял, всматриваясь в горящую сферу голоэкрана, на которой незнакомый ей мужчина в строгом мундире чёрного цвета, украшенного золотыми шнурами, говорил:

— …Без всякого объявления войны объединённые вооружённые силы Большой Тройки напали на наши планеты, объявив Империю 'предавшей вид'. Наши Космические силы ведут неравные бои по всему протяжению границ, но передовые отряды слишком малы, а враг безжалостен, и мы несём потери. Направление главного удара известно — это Фиори. Но мы никогда не уступим этот мир, даже ценой своих жизней! Наши союзники, Кланы и Дома Аури, уже объявили о своей готовности помочь Империи, объявлена мобилизация во всех трёх мирах. И помощь идёт! Не в первый раз Русь противостоит врагам, но ещё никогда угроза не была столь огромной. Теперь перед нами стоит вопрос полного истребления нации! Поэтому я призываю каждого подданного Империи, независимо от того, человек он, саури, или аури, встать на защиту нашей Родины! Потому что наше дело правое, и враг будет разбит и уничтожен! Вот имя Империи, и во славу её!..

Сфера погасла, Николай резко развернулся к ней, посмотрел, словно видел впервые, потом глухо уронил:

— Война. Они всё-таки решились.

— Война?!

Неужели опять? Снова кровь и разрушения? Боги… Между тем человек торопливо набрал какой то номер на своём коммуникаторе, затем быстро произнёс:

— Лейтенант резерва Рогов Николай Михайлович. ВУС — ноль триста один. Личный номер два два шесть два два сорок один семьдесят четыре двенадцать. Активирую запрос.

Связь пискнула. Затем в наступившей тишине прозвучал голос:

— Запрос принят. Обработка. Подождите. Обработка. Подождите. Данные подтверждены. Вам необходимо явится завтра в девятнадцать ноль ноль в космопорт Внешний десять. Военный транспорт 'Вольный' Владимир, Владимир ноль сорок семь. Ворота шестнадцать.

— Подтверждаю.

Коммуникатор затих. Николай обернулся. Посмотрел на неё так, словно видел впервые. Потом беспомощно развёл руками:

— Увы. Бал отменяется. Сама видела.

— Война?..

— Завтра я отправляюсь на службу. Слышала же? Уши у тебя вон какие…

Шутливо потянул за кончики, и тут Яяли не выдержала:

— Дурак! Идиот! Что ты делаешь?!

Николай удивился не на шутку:

— Тебе не нравится? Странно.

— Дурак! Это же война! А вдруг ты погибнешь?!

— И что? Получишь свободу. Даже кое-что на бедность. Завещание мной давно написано, потом внёс тебя туда. Чай, не совсем чужая.

Тресь! Хлёсткая пощёчина обожгла ему щеку. Яяли разрыдалась, колотя кулачками в широкую грудь:

— Да зачем мне свобода без тебя?! Скажи, зачем?!.

Семь месяцев спустя. Квадрант шестьсот сорок — двадцать четыре.