Ольга Шермер - Дела эльфийские, проблемы некромантские

Бегал я быстрее герцога, но тот был не дурак. Несколько раз в погоне мне приходилось выбивать двери и тратить на это драгоценные мгновения. Один раз я чуть не помчался в другом направлении, но меня вовремя насторожил удаляющийся стук шагов за картиной. Предатель петлял, как заяц, не торопясь убираться из дворца, пока я у него на хвосте. Но наконец он допустил ошибку.

Я вбежал в коридор, из которого вели еще две двери. Одна в старый танцевальный зал, давно уже не использовавшийся и захламленный всякой ненужной утварью, которую вроде и выкинуть жалко, и использовать непонятно как. А другая — на башню. И я слышал, как именно за второй задвинулся засов, вот только совершенно точно знал, что ни с башни, ни из зала другого выхода не было.

Я остановился. Перевел дух. Теперь торопиться не имело смысла.

Огненная башня получила такое название, потому что когда-то, еще во времена драконов, служила маяком, чтобы ящеры, не дай бог, по глупости и в темноте не промахнулись и не врезались в драгоценное королевское пристанище. Затем драконы вымерли, а с севера пришли новые человеческие племена, начались войны и передел карты, и тогда башню переименовали в Смотровую. Еще несколькими столетиями позже, когда уже не было нужды высматривать в туманных далях приближение врага, башня стала Астрологической. Чародеи увлеклись новой наукой — гаданием по звездам, и считалось, что чем ближе к ним, тем легче разгадать их тайну. Однако они что-то неверно нагадали одному из королей. Тот очень расстроился и приказал их всех казнить, заперев на самой верхушке этой самой башни. Двое из троих не выдержали мук жаждой и голодом и спрыгнули оттуда сами. Башню переименовали в Башню Смертников. Последнему светлому королю Вилеи это название показалось слишком мрачным, и он повелел вернуть ей изначальное. Ирония судьбы — оттуда его и сбросили, объявив таким образом свержение прежней власти.

Ирония судьбы…

Когда я наконец достиг вершины, дикая злая ярость успела угомониться. Да и герцог утихомирил бешено бьющееся сердце, исчез сумасшедший взгляд. И вот мы встали друг напротив друга, почти такие же, как когда-то, упрямый темный эльф со взглядом исподлобья и гордый и величественный светлый. В руке герцог по-прежнему сжимал кинжал. Но мы оба знали, что воспользоваться им против меня у него шансов не будет.

— Я лишь пытался восстановить справедливость! — вдруг выкрикнул он. — Вилеей тысячелетия правили светлые эльфы! Вы не можете обвинять меня в том, что я предал королевскую власть. Я остался ей верен до конца! И я бы победил, я бы смог все исправить, если бы не Вистерион, этот хриссов чернокнижник, умудрившийся так не вовремя пропасть… Я бы смог вас остановить, Вилея бы снова расцвела…

— Знаешь, Советник, — устало прервал я его истеричные бормотания, — ты заставил меня понять одну вещь. Королевская власть сама по себе не имеет абсолютно никакого значения. Она может быть в руках идиота, безумца, мудреца, тирана или благодетеля. Это не важно. Что действительно важно — защищать то, что любишь. Я люблю своего брата. И Вилею. И никому не позволю причинить им вред. И не важно, кем я себя считаю и являюсь, наемником, рабом или принцем.

Я шагнул вперед, герцог испуганно отшатнулся.

Протяжный, полный ужаса крик растаял в воздухе, оставив после себя звенящую тишину.

Тишину?

Я перегнулся через башенный зубец, отыскивая взглядом главную площадь.

Все было тихо. Не звенели мечи, не кричали раненые, не грохотали заклинания. Я видел, как маленькие фигурки суетятся на площади, убирая тела. Как темной рекой толпа жителей тянется по улицам Верхнего города, чтобы узнать, что происходит. Как на балкон, поддерживаемый Реном, вышел Вел.

Все закончилось. Мы победили.

Мы. Победили.

Я вытер кровь со щеки и криво усмехнулся.

Дворец оказался непривычно пустынен и тих. Мои шаги гулко разносились по коридорам, где местами валялись тела погибших. Многие вещи были разбиты и заляпаны кровью. Я чувствовал, как странно, как непривычно после всех сумасшедших месяцев никуда не торопиться, никуда не бежать и даже просто не иметь ни малейшего представления, что делать теперь. Я не очень-то обращал внимание, куда иду, и лишь, толкнув дверь в тронный зал, понял куда и зачем.

Зал тоже пустовал. Тело посла исчезло. Наверное, несмотря на многочисленные ранения сковородой, он был еще жив, и его поспешили запереть. А вот Саэл все так же лежал неподалеку от главного входа.