Том Холт - Граальщики. Солнце взойдет

— Если бы, — объяснил он Боамунду, когда тот попросил его двигаться хоть немного быстрее, — Бог хотел сделать так, чтобы мы путешествовали быстро и без усилий, Он не даровал бы нам двигатель внутреннего сгорания.

Насколько мог видеть Боамунд, ответа на это не существовало.

— Куда это мы направляемся? — спросил Боамунд.

Ноготь оторвал левую руку от руля и показал.

— Да, да, — сказал Боамунд, — я умею читать. Но что это значит?

Это озадачило Ногтя; по его мнению, значение слов «станция обслуживания» было очевидным. Он не стал утруждать себя объяснением, а просто заехал на парковку.

— Я имею в виду, — сказал Боамунд, снимая шлем и встряхивая головой, — «служба» — это обязанность вассала по отношению к лорду, а «станция» — военный аванпост. Видимо, это то место, куда рыцари приходят, чтобы склониться перед своими повелителями и просить у них милостей?

Ноготь вспомнил, каких усилий ему стоило в прошлый раз заказать себе сосиски, поджаренный хлеб и фасоль, и ответил:

— Да, что-то в этом роде. Ты голоден?

— Теперь, когда ты сказал, — ответил Боамунд, — пожалуй, да. За последние полторы тысячи с чем-то лет я только выпил чашку отравленного молока и съел один беляш.

— Не отравленного, — указал Ноготь, — а зачарованного. Если бы оно было отравлено, тебя бы здесь не было.

— Значит, мне просто показалось.

Ногтю стоило больших усилий объяснить ему правила игры.

— Ты берешь поднос, — объяснял он, — и встаешь в очередь, и стоишь в ней, пока они обслуживают людей перед тобой, а когда очередь доходит до тебя, ты просишь у девушки за стойкой все, что хочешь. Я имею в виду пищу, — добавил он. — Тогда она кладет это тебе на поднос, и ты проходишь с ним к кассе. Понятно?

Боамунд кивнул.

— А потом что? — спросил он.

— Потом мы садимся и едим, — ответил Ноготь.

— Где?

Ноготь поднял на него глаза.

— В смысле?

— Где мы садимся? — повторил Боамунд. — Я хочу сказать, что я не желаю выглядеть дураком, сев на неподобающее мне место.

Господи Иисусе Христе, подумал про себя Ноготь, ну почему я просто не взял с собой бутерброды?

— Ты садишься там, где тебе понравится, — сказал он. — Это станция обслуживания, а не банкет у лорд-мэра.

— Что такое?..

— Заткнись.

Чтобы оказать ему любезность, Боамунд очень терпеливо стоял в очереди. Он ни разу не толкнул, не ударил и не вызвал на дуэль ни одного из водителей грузовиков, наступавших ему на ноги. Мышцы Ногтева живота стали потихоньку расслабляться.

— Следующий, — сказала женщина за стойкой с горячими блюдами. Ноготь заказал бифштекс и гороховый пудинг и уже собирался отойти к кассе, когда услышал голос Боамунда:

— Я бы съел жареного лебедя, начиненного перепелами, седло кабана в меду, кровяную колбасу из дичи, три куропатки с кровью и кварту рейнского. Пожалуйста, — добавил он.

Женщина посмотрела на него с недоумением.

— Я сказал, — повторил Боамунд, — что я бы съел жареного лебедя, начиненного…

Одно из немногих преимуществ того, чтобы быть карликом, заключается в возможности выходить из подобных ситуаций совершенно незаметно, при необходимости проползая у людей между ног. Очень осторожно, чтобы не расплескать подливку, Ноготь двинулся в сторону…

— Ноготь!

Он замер на месте и вздохнул. Несколько людей позади Боамунда уже начали выражать нетерпение.

— Ноготь, — сказал Боамунд, — ты говорил мне, что я могу просить у девушки за стойкой все, что я захочу из еды, а она говорит, что все, что она может мне дать — это нечто, называемое писса.

— Тебе понравится, — хрипло проговорил Ноготь. — Они здесь делают очень хорошую пиццу.

Боамунд потряс головой.

— Послушай, — обратился он к женщине, с чьим лицом происходило то, что обычно происходит с бетоном, только гораздо быстрее, — мне не нужна желтая коровья лепешка, мне нужен жареный лебедь, начиненный перепелами…

Женщина сказала Боамунду несколько слов, и карлик, в чьих генах хранилось достаточное количество полезной информации относительно обычного поведения оскорбленных рыцарей, инстинктивно уронил поднос и свернулся клубком на полу.

Но Боамунд просто сказал:

— Ну что ж, делай как знаешь, а я сам позабочусь о себе, — и, пробормотав себе под нос еще пару слов, пошел прочь от стойки. Вопреки здравому смыслу, Ноготь открыл один глаз и взглянул вверх.

Боамунд все еще держал свой поднос. А на подносе громоздились жареный лебедь, седло кабана в меду, нарезанная ломтями кровяная колбаса весьма подозрительного вида, три маленьких жареных птички и здоровенный оловянный кувшин.