Вергилия Коулл: Я не боюсь

Когда-то полностью выгоревшее и пустовавшее несколько лет правое крыло теперь было восстановлено. Вяз, растущий под окнами слева, вымахал по самую крышу. Во дворе появился бассейн. И все же что-то, неуловимо знакомое, осталось в этом доме. Как если долгое время не видеть родного человека, а потом встретить его и понять, как безжалостны годы. Сразу же хочется вернуться в уютное детство, где все так, как запечатлелось в памяти. Но все же, даже в испещренном морщинами лице вы всегда безошибочно узнаете того, кого любили и хранили в сердце, несмотря на разлуку.

Перейдя дорогу, я прошла по лужайке, поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Жильцы еще не спали — окна светились и на первом, и на втором этаже — но открывать мне не спешили. Я повторила стук, на этот раз громче. Наконец, раздраженно щелкнул замок, и на пороге появилась дородная испанка средних лет с гладко зачесанными волосами. Судя по форменному светло-голубому платью с передником, она служила в доме горничной. Мой вид не вызвал у нее особых эмоций. Похоже, женщина мечтала лишь о том, как добраться до постели и уснуть, и была лишь слегка раздосадована необходимостью открывать кому-то посреди ночи дверь.

— Вам кого? — не слишком вежливо поинтересовалась она.

Конечно, я не рассчитывала, что передо мной будут раскланиваться, как перед английской королевой. Но, все же, Макклейнам следовало бы лучше муштровать прислугу.

— Я к мистеру Макклейну.

— Да?! И что же привело вас ночью, да еще в грозу? — ее брови сошлись на переносице.

— Личное дело.

— Хм, — фыркнула она. — И как о вас доложить?

— Как об очень важном госте, — я пристально посмотрела испанке в глаза. — Поверьте, если он узнает, что вы просто захлопнули дверь перед моим носом, вам не поздоровится.

Женщина помолчала, как будто взвешивая смысл сказанного, потом буркнула короткое «Подождите» и захлопнула дверь. Я сцепила пальцы в замок, смерила шагами крыльцо. Не выдержав, уселась прямо на мокрые ступени. Моя речь была отрепетирована еще по дороге сюда, но теперь слова вылетели из головы. Прошло несколько мучительных, тянущихся как жевательная резина, минут, прежде чем дверь снова открыли. Я тут же вскочила на ноги. Хозяин дома был одет в коричневый домашний халат, в руке он держал очки и газету. Видимо, был так удивлен, что забыл их отложить. Роберт Макклейн поседел и немного прибавил веса, но, в целом, изменился несильно с момента нашей последней встречи. Мы молча разглядывали друг друга, и каждый (я могла побиться об заклад) ждал, что другой первым начнет разговор.

— Дженнифер? — наконец, произнес он.

— Здравствуй, отец, — ответила я и опустила глаза: холодное «отец» создало ощущение неловкости между нами.

Много ночей я представляла нашу встречу в разных вариациях: вот я ударяю его по лицу, а вот бросаюсь на шею и плачу. Но сейчас все тело словно парализовало, и я не знала, как лучше поступить. Он же смотрел на меня так, будто увидел привидение.

— Но как ты…

— Оказалась здесь? — закончила я за него фразу. — Дошла. Пешком. Я в хорошей форме и много хожу пешком, поэтому почти не устала.

— Но как тебе удалось…

— Выбраться из психушки, куда ты меня упек? — снова закончила я, чувствуя, как внутри закипает злость, и он быстро обернулся назад, словно опасаясь, что кто-то в доме услышит эти слова. — Меня отпустили, представляешь?! Все документы в порядке. Даже есть паспорт. Я признана дееспособной. И, к сожалению, вынуждена просить тебя о помощи. Просто потому, что в этом городе мне больше не к кому обратиться. Не бойся, мне нужен лишь ночлег, завтра я найду работу и, по возможности, квартиру, и избавлю тебя от своего присутствия.

— Дочь, да что ты несешь?! — отец опомнился и сгреб меня в объятия.

Я уткнулась носом в его плечо и зажмурилась, чувствуя, как перехватывает горло. Феромоновая бомба внутри разорвалась, смешалась с эмоциями отца, и мне снова не удалось ничего с этим поделать. Запах, щекочущий ноздри, был знаком мне с детства: табак и легкий отголосок лосьона после бритья. В голове пронеслись обрывки воспоминаний: он несет меня, сонную, в кровать. Я также уткнулась в его плечо и почти сплю, а где-то рядом слышится нежный голос матери.

Еще мгновение — и отец отстранился, продолжая держать меня за плечи. Наваждение испарилось, как дым.

— Сара! Девочки! Посмотрите-ка, кто приехал! F! — крикнул он и потянул меня внутрь.

Из боковой комнаты в холл вышла мачеха. Она была младше отца, который уже разменял пятый десяток, на каких-то пять лет, но выглядела почти моей ровесницей. Даже дома Сара следила за тем, как выглядит: ее шелковое темно-лиловое платье идеально подходило к иссиня-черным волосам и хорошо смотрелось на стройной фигуре.