Александр Хомяков - Весенние заморозки (СИ)

'Ты же не хотел такой судьбы!' - восклицает он. И я признаю его правоту. Не хотел.

'Зачем же ты сидишь здесь? Ты же можешь быть с ней. Она еще жива.'

В моей душе эти слова находят отклик. И просыпаются чувства. Сначала горечь, за ней - обида, злость, гнев и, наконец, приходит всесокрушающая ненависть, черная, как камень под моими ногами, и стоя на краю скалы, над бурным осенним морем, я кричу от этой ненависти, и больше всех на свете ненавижу я себя самого - за то, каким я так стремился стать, и стал наконец, окончательно потеряв способность верить, и теперь могу только знать, а ведь мне так хочется поверить Элбису, ведь его слова так похожи на правду, и больше всего на свете хочу я вернуть те дни, когда мы с Аэлевит были вместе, и я так был уверен, что никогда уже свое счастье не отпущу, и вот теперь у меня есть шанс, и мне надо только поверить в его слова... а я не могу.

Я ненавижу свое знание, ведь я знаю - Элбис лжет.

Приступ ярости минует, я снова сажусь на камень, и мне не надо смотреть в зеркало, чтобы знать, что творится сейчас на моем лице. Я знаю, что он лжет, что никто во всем мире не сможет вернуть меня в мир живых, ведь нет меня вовсе, это память людская стоит на страже Элбиса, и пока люди не хотят, чтобы он пробудился - болтливый бог будет спать. Я все это знаю, но легче мне не становится. Видно, и всей силы мира мало, чтобы противиться столь сладким обещаниям.

И когда я практически готов сдаться, Кастай бежит ко мне, хватает меня за плечи, встряхивает и смотрит в глаза. 'Ну что же ты?' - словно говорит он мне. Я склоняю голову, отворачиваюсь, смотрю на волны. Меня отпускает. Я не верю Элбису. И шепот умолкает. До следующего раза.

Весь следующий день после таких приступов я обычно не слушаю чаек. Я размышляю, что есть я, что стало с моей жизнью, зачем я с ней это сделал, и был ли у меня шанс поступить иначе. Последний вопрос - самый важный. Вспоминая все мои поступки той весной, я прихожу к выводу, что шансов пойти другим путем у меня и не было. Я бы свернул раньше, еще до столба в лагере нерберийцев, и не встретил бы Аэлевит. А я не мог ее не встретить, ведь она любила меня всю свою жизнь, и вряд ли нашелся бы хоть кто-то, способный противиться такой любви. Она - как магнит, я все равно бы отправился в Скейр на ее безмолвный зов.

С прошлым мне все ясно. Вот с будущим не так просто. Аэлевит еще жива, и проживет не меньше полувека. Когда же развеется дым над ее погребальным костром - как поступит с ней человеческая память? Оставит ее в прошлом, как величественную герцогиню - ту, что подняла из руин свое государство, и подарила будущее своему народу? Или же сделает из нее героиню сражений под стенами Скейра, в который она остановила бесчисленные вражеские армии? А может, вернется к тем дням, когда Аэлевит была известна как прорицательница, и согласно нынешней традиции, поместит ее образ в мрачную легенду о сбывшихся предсказаниях?

Тирвали перед смертью таки решился издать в Скейре мои мемуары. Разумеется, прежде, чем отдать мне оригинал, он снял с него несколько копий, и одну даже отправил Эрику с Эрви, которые, возможно, лучше кого бы то ни было знали нашу с Аэлевит историю. И чайки говорят, что уже пользуется эта книга в Риммарави немалой популярностью, а кое-кто даже планирует переводить ее на нерберийский. Там все есть. Умный человек даже поймет, что сталось со мной, чей призрак видят рядом с Кастаем на черной скале, кто стережет мир от разговорчивого чудовища в человеческом обличье. До сих я был для них безымянным.

И если так... я же наконец нашел то место в моих мемуарах, где указано, кто дописал последнюю главу. 'Записала Эравиа ЭахТислари по чувствам и памяти своей' - так гласит подпись.

Если Эрви смогла восстановить те события, мои мысли и чувства - всегда есть шанс, что кого-то вдохновит история нашей с Аэлевит любви, или не устроит печальный ее конец, или еще что захочется переписать в том, что большинство ныне живущих вряд ли считают чем-то большим, чем сказка. Окажись такой писака достаточно талантлив, и этой истории поверят, и версия эта сможет вытеснить реальность, сделать ее новой истиной. Вера без всяких оснований - это фальшивая монета, за которую нельзя ничего купить, но слишком тонка грань между тем, что нам кажется, и что есть на самом деле.

Да, я бы хотел, чтобы люди оказались твердо убеждены, что в конце концов мы с Аэлевит будем бродить тут вместе, и наших с ней сил хватит на всех богов этого мира. Шанс невелик, но если вам кажется, что у нашей истории мог быть иной конец - напишите его.