Александр Хомяков - Весенние заморозки (СИ)

-Там, куда ты зовешь меня, есть море? - спросила она у Канта на следующее утро.

-Конечно, - лучник, похоже, искренне удивился ее вопросу. - Я живу в деревне возле замка Хигорт, на самом берегу.

-Тогда я иду с тобой, - решила она.

Броганек же даже не удивился. После вчерашнего разговора он ожидал подобного развития событий.

-Скажи ему, - сказал ей Кант. - что по нашим законам ты еще несовершеннолетняя. Так оно и есть, кстати. Скажи ему, что ты будешь жить в Сатлонде, и в замке Хигорт всегда можно будет выяснить, где тебя найти. И еще скажи ему, Лорбаэн, что если ты и в самом деле так ему дорога, как мне то кажется, то через три года он сможет приехать за тобой. И если ты до того момента не раздумаешь, то сможешь уехать с ним, или как тебе больше понравится. Ты сама выбираешь свой путь, Лорбаэн...

-Ну конечно же, сама! - воскликнула девочка и осеклась. Слишком уж непривычно было ей слышать радость в собственном голосе.

Эпилог.

На скале посреди моря, вдали от всех берегов, обитают только чайки. Тяжелые черные стены отвесно рушатся в воду, не оставляя ни единой щели, куда могла бы причалить даже лодка. Сюда никто и не причаливает - боятся.

Сверху нагромождение скал кажется похожим на зубы: ни одного ровного места, негде даже и ступить. Человеку, по всяком случае, негде. Чайки здесь чувствуют себя вольготно.

Чайки на редкость болтливы. Они рассказывают мне обо всем, что творится в мире. Естественно, со своей, чаячьей, точки зрения. Многого они не понимают и просто пересказывают увиденное и услышанное. А вдали от морских и речных берегов чайки не бывают, и что там происходит, им неизвестно.

Одну легенду чайки особенно любят. Я слушаю, как год от года она обрастает новыми подробностями, которыми украшает ее человеческое воображение. Сейчас, две с лишним сотни лет спустя, свидетелей тех событий осталось не так много, чтобы кто-то помнил всё в точности так, как оно происходило. Однако находятся и такие, кто не одобряет новомодных придумок, и повествует как можно ближе к истине.

Вот как рассказывает эту легенду мастер Равераэх, последние годы живущий в Иссет-фиорде.

-Говорят, что Синрик с телом павшего героя на руках прошел по дороге до моста над пропастью, и свернул в лес, и больше воины, что защищали Последний рубеж, его не видели. Но позже нашлись другие, что наблюдали на следующее утро, как плыла по Катасте лодка, в которой лежало тело героя, а Синрик сидел на корме и правил веслом. Лодка спустилась до самого устья, и дальше вниз по Аррису, и прошла мимо гавани Скейра, и мимо Торговой набережной, и везде стояли люди и провожали ее глазами, и всех тех людей при виде лодки, и бога, и мертвого героя одолевала великая скорбь, и многие не могли сдержать слез.

Сам я, конечно, ничего из перечисленного не видел. В то время я был на Последнем рубеже, и там в первый раз услышал от других воинов, что совсем недалеко прошел Синрик, но как-то не заметил я его. А потом уже, добравшись до Скейра, узнал, что происходило в столице.

Множество людей высыпало, говорят, на набережную. Все они стояли и смотрели вслед лодке, но мало кто узнавал человека, которого вез Синрик. Только на мосту почти никого не было, а стояла там одна лишь герцогиня арденов, и смотрела, как проплывает под мостом лодка, и знала, кто в ней. И когда скрылась лодка за поворотом реки, обернулась она к набережной, и посмотрела на народ свой, и многие отворачивались, потому что лицо ее исказило чудовищное горе, и мало кто мог на него смотреть. И так, говорят, в тот момент герцогине жить расхотелось, что протянула она руки в будущее, и обрушила под собой каменный мост, и упала вместе с его обломками в воду. Вот такая страшная сила дана прорицателям Старших, и хорошо на самом деле, что мало кто из них этим пользуется.

А среди других людей на набережной стоял миакоранский герцог, и когда увидел он, что рушится мост, то не раздумывая бросился в воду - герцогиню спасать. А так как славился герцог тем, что всегда и везде носил стальные латы, то немедленно пошел он ко дну, как топор. Словом, спасать пришлось обоих. Герцога откачали быстро, а вот герцогиня одной ногой на погребальном костре стояла, и только когда прибыл наконец Галдор, известный в те времена лекарь, маг и прорицатель, пошла она на поправку. А миакоранский герцог не отходил от нее ни на шаг, потому что, говорят, в тот миг, когда она смотрела на людей, столпившихся на набережной, он один разглядел ее красоту, и хоть виделись они с герцогиней прежде, только теперь он понял, насколько она прекрасна. Впрочем, вы сами сможете судить об этом, коли попадете в Скейр. В городской ратуше есть портрет герцогини Аэлевит в молодости, и я, видевший ее не раз в те годы, могу сказать, что передал ее образ живописец с большой точностью.