Антон Карелин - Книга Холмов

Только не сейчас, жалобно скулило внутри, только не так!

Анна попыталась приподняться, но руки предательски дрогнули, и она упала обратно в траву. Каждую мышцу заполнило бессилие, хотелось просто лечь, закрыть глаза и провалиться в темноту, поддаться мучительной слабости во всем теле. Лежать и ждать, пока первый из солдат доберется до вершины Холма, уставит дуло огнестрела Анне в лицо и выстрелит.

«Нет!!»

Она зарычала — в ярости на саму себя, на страх и слабость. Рывком приподняла торс, кулаки в латных перчатках вдавились в рыхлую землю. Было плохо: кровь стекала по подбородку, черные волосы, растрепанные ударной волной, путались на губах, во рту горчил хорошо знакомый железный привкус. Она с трудом понимала, что происходит: запорошенные землей глаза почти ничего не видели, в ушах гулко стучало сердце и нескончаемо нудел высокий звон. Резкий запах мутил голову, после взрыва пахнет смесью гари и вывороченной земли.

Но даже не до конца придя в себя, Анна точно знала: в ее распоряжении не больше четырех минут, пока солдаты бегом, тяжело дыша, взбираются на вершину Холма. Ведь вслед за ними молчаливо шагает ее смерть.

Так неожиданно… Сильные и опытные, Лисы шагнули прямо в капкан, из которого не выбраться. Но думать об этом сейчас нельзя, любая слабина — и им уже не выжить.

Сплюнув ненужные мысли вместе с кровью, Анна автоматическим, отработанным движением ухватила закрепленный на поясе стальной пузырек, дернула под углом, сунула в рот и со всхлипом, в два глотка высосала все, что были внутри. Огненная жидкость стекла внутрь и вспыхнула живительным пламенем, по всему телу волнами разошелся сначала жар, затем озноб. Девушку изогнуло, она утробно застонала, не в силах сдержать тряску, снова упала в траву — но шум в голове стихал, ломящая боль слабела, руки и ноги налились силой. Вся мокрая от пота, черноволосая рывком села, расстегнула стяжку на запястье, вырвала руку из латной перчатки и отерла глаза. Все еще моргая от земляных крошек, она лихорадочно заозиралась… и поняла, что видит только дымящуюся рваную воронку на самой вершине Холма и торчащий из нее рунный обелиск.

Вокруг воронки валялись друзья. Все были без сознания. Даже стальной воин не двигался, взрывная волна повалила его на спину, и, видимо, отключила.

Время уходило.

Анна глубоко вдохнула, выдохнула, вдохнула — вскочила, озираясь, тут же нырнула обратно в траву, уходя от возможного выстрела. Перебежала три метра левее, снова вскочила, оглядываясь, снизу грохнуло — пуля клацнула о камень где-то впереди, не долетев; Анна, не задумываясь и не останавливаясь, упала, переползла… Снизу раздался окрик, старший из солдат священного Канзора что-то рявкнул. Судя по голосу, они были уже на середине склона! Сердце забилось неровно, в глазах потемнело. Значит, они прятались не у подножия, а гораздо выше.

«Мы прошли мимо кого-то из них, и они не выстрелили». Ждали, когда Лисы заберутся на вершину и там подорвутся. Трезвый расчет.

Больше канзорцы не стреляли, глупо тратить драгоценные заряды с таким риском промазать. Но времени оставалось не три минуты, а в лучшем случае полторы. Анна снова вскочила, упала, переползла, высунулась, озираясь — и юркнула в траву. Теперь она увидела достаточно. По склону Холма с разных сторон взбегали к вершине семеро человек.

Семеро. Внутри все оборвалось, но Анна не обращала внимания на чувства, будто это были чувства какой-то другой, незнакомой девушки, сердце которой заходится от страха перед лицом гибели.

Думай. Только разум может тебя спасти. И всех, пришедших вместе с тобой.

Семеро взбираются по холму. Значит всего их восемь: где-то в кустах на склоне засел герртруд с длинным стволом. Снайпер. Но пока не выстрелил, значит, угол обзора у него невелик, и там, где Анна выскакивала из травы, прицел был ненадежный. Стрелять в гору тяжело — вершину не видно, даже если залечь поблизости к ней. А на лысой макушке Холма негде спрятаться, иначе черноволосая и другие Лисы и очнуться бы не успели.

Она подскочила первым делом к Ричарду. Тот лежал, раскинув руки, на спине, кронский лук валялся рядом. Лицо запорошено землей, земля набилась в нос и в полураскрытый рот. Но он дышал, пусть и слабо, сипло, ртом. И крови у него не было, оно и понятно, шел позади остальных. Значит, просто привести в себя. Перевернув лучника на бок, Анна пальцами лихорадочно вычистила землю у него изо рта; забыв о брезгливости, высосала комья из носа и сплюнула, вытащила из поясной сумки пузырек и сунула лучнику под нос. Вштырь сразу подействовал, бледное лицо Ричарда исказилось, он оглушительно чихнул, закашлялся землей, судорожно пытаясь привстать.