Джек Чалкер - Всадники бурь

Чарли тоже начала хохотать. Потом подошла к стене и продемонстрировала несколько живописных и весьма красноречивых телодвижений, издеваясь над толпой. Они забавлялись подобным образом какое-то время, а потом повалились на солому и мгновенно уснули.

Неизвестно, сколько они проспали, в таком месте время вообще определить было невозможно, но судя по тому, как болели у них все кости и мышцы, когда они очнулись, они пробыли в забытьи довольно долго. Чарли, однако, чувствовала себя так, будто вообще не спала.

У двери стояла корзина с такой же едой, как и в прошлый раз. Неизвестно, сколько она там простояла.

Бодэ подползла к ней, взяла и села, прислонившись к стеклянной стене. Глаза у нее тоже были как стеклянные.

– Бодэ отвратительно себя чувствует, – устало пробормотала она. – Все силы, вся воля к борьбе покинули ее. Она устала. Выхода нет. Они могут делать с ней все, что угодно.

Чарли с ужасом слушала, как Бодэ высказывает ее собственные мысли. Что-то внутри нее тоже отказывалось бороться. Она чувствовала себя маленькой, слабой и беспомощной, ей оставалось только смириться со своей судьбой.

– Знаешь, это, наверное, вино или вода, – заметила Бодэ тем же бесцветным, отрешенным голосом. – Зелье усиливает эти чувства – усталости, безнадежности, отчаяния. Ты не совсем понимаешь. Бодэ – алхимик. В этих пещерах растут сотни мхов, грибов и лишайников. Маленькая порция – и готово. Выпьешь – и на время все твои заботы, страхи, тревоги исчезают, потом проходит время, наркотик выветривается, и ты становишься покорным и безвольным, лишаешься жизненных сил. Вспомни, какое представление мы устроили для покупателей, а теперь мы вообще не станем сопротивляться и причинять им беспокойство.

Зелье? Чарли уставилась на амфору. Самое ужасное, что, хотя Бодэ совершенно права, им абсолютно все равно. Что им остается делать? Только смириться со своей судьбой. Все, она сдается.

Проклятие, а ведь в ней скрывается другое, более примитивное существо. Должно быть, от него будет больше проку в таком месте. И всего-то три слова вслух по-английски, и заклинание изгонит из ее сознания Чарли и поставит на ее место Шари, невежественную, услужливую, раболепную невольницу, все мысли которой можно выразить сотней слов Короткой Речи. Черт побери! Она всегда гадала, что будет, если она сама произнесет эти слова вслух, но никогда не отваживалась на это, потому что некому было бы вернуть Чарли назад. Да не плевать ли теперь на это?

Но эту часть своей личности она могла вызвать и без заклинания. Надо просто расслабиться, отключиться от всего и начать думать только словами раболепной Короткой Речи. «Госпожа, я есть Шари. Как Шари служить госпожа?..»

Так соблазнительно, так легко, так спокойно.

К дьяволу все это. Не сейчас. Впереди еще много времени, и если жизнь станет совершенно невыносимой, вот тогда… Но пока еще есть хоть какая-то надежда. Если бы она только говорила на этом проклятом языке, по крайней мере Бодэ было бы с кем перекинуться парой слов.

Должно быть, они много спали: прежде чем за ними пришли, они получили только три корзины. Охранники даже не потрудились связать пленниц. Наверное, все уже решили, что новые рабыни не собираются покончить с собой. А бежать в этой толпе все равно было некуда.

Как в дешевом фильме ужасов, их окружили ревущие и беснующиеся зеваки, одетые в немыслимые отрепья и лохмотья, в некоторых из них не было ничего человеческого. По дороге к базару пленниц со всех сторон дергали и щипали чьи-то грязные руки. Наконец Бодэ и Чарли даже с некоторым облегчением добрались до невысокого помоста, который был сооружен на площади, вокруг стояли какие-то полуразрушенные сараи. Видимо, это было что-то вроде местного торгового центра. В толпе чувствовалось веселое оживление, но пленницы чувствовали себя скорее приговоренными к казни, чем товаром, выставленным на аукцион.

В толпе стоял, разглядывая их, неприметный человек в темно-коричневом одеянии, очень похожем на монашескую рясу. Он казался чужим в этой толпе. Человек помотал головой, присматриваясь получше. По одежде его можно было принять за мага, но невысокого ранга. Он был коренастый, с пухлым детским лицом, жиденькими каштановыми волосами до плеч и лысиной на макушке.

Вообще-то пленники и рабы не интересовали его, если только они не были какими-нибудь важными птицами. Он ненавидел эту толпу, но ему надо было купить несколько важных заклинаний и, раз уж он пришел, не хотелось уходить и возвращаться снова. Аукцион, наверное, скоро кончится.