Джек Чалкер - Всадники бурь

– Да, сэр, бегу, сэр! Халагар вздохнул.

– Какая жалость, что такая красота не может посмотреть на себя в зеркало, – проговорил он, и его тон казался совершенно искренним. – Ее манеры просто обворожительны.

Чарли почувствовала, как у нее по спине пробежала дрожь. Только кольцо рабыни удерживало ее от того, чтобы соблазнить его немедленно.

– Это не магия, – произнес Дорион.'– Кое-какие алхимические ухищрения, которые помогают ей в ее занятии, и все.

– Невероятно.

Даже не видя Халагара, Чарли чувствовала его взгляд.

Дорион откашлялся.

– Идите к себе в комнату, – приказал он. – Ждите меня там.

Чарли очень хотелось остаться, но они встали из-за стола, ответив: «Да, господин», и молча поднялись по лестнице. Оказавшись в комнате, Бодэ взорвалась.

– Именно тогда, когда Бодэ начинает думать, что ты чему-то научилась, ты снова превращаешься в идиотский сексуальный мешок дерьма! Ты ничего не знаешь об этом человеке, он может быть не менее опасен, чем тот дьявол, от которого мы едва избавились!

Чарли вздохнула. Мрака поблизости не было, так что ей оставалось только слушать нравоучения, ответить она не могла, однако вины за собой не чувствовала. «Я – то, чем ты меня сделала, Бодэ, – сердито думала она. – Да, я такая. Это единственное дело, в котором я хоть чего-то стою».

Вскоре появился Дорион.

– Халагар спросил меня… э-э-э… можешь ли ты провести с ним сегодняшнюю ночь.

– И ты, надеюсь, отказал, – резко отозвалась Бодэ.

– Нет, мне приходится думать о нашей цели. Я не могу позволить моим собственным или чьим бы то ни было чувствам становиться у нас на пути. Свободный, безопасный проезд до самого Кованти и связи, когда мы туда доберемся. Халагар знает, что не сможет оставить тебя себе – никто не захочет связываться с акхарским чародеем. Он не знает и не узнает, какому чародею ты принадлежишь. Если бы ты не воспылала таким очевидным желанием, я мог бы ответить «нет», но, если ты хочешь его и это может помочь нам в достижении нашей цели, я не могу ему отказать.

Чарли не колебалась.

– Это доставило бы мне большое удовольствие. Он такой же красивый, как и его голос?

– Да, – вздохнул Дорион. – Да, черт его побери! Иди к нему, если тебе самой этого хочется. Его комната через две двери отсюда, но не позволяй ему расспрашивать тебя. Только Короткая Речь. Поняла?

– Да, поняла. – Она повернулась и направилась к двери. – Не беспокойтесь, это будет только… для тела.

Она вышла из комнаты, зная, что скорее всего Бодэ немедленно прикажут замолчать, но ее это не волновало. Она шла по коридору. Одна дверь, вторая… Это здесь. Девушка постучалась, и вдруг у нее в голове раздался странный, жуткий, сверхъестественный голос, и этот голос произнес фразу, которую, как свято верила Чарли, во всем Акахларе знали только двое – она и Сэм.

– Чарли, выйди вон, – произнес этот нечеловеческий голос на чистом английском языке. В мгновение ока Чарли перестала существовать; осталась только Шари, девушка для удовольствий, которая знала лишь одно – она должна угождать мужчинам – и не хотела знать ничего другого.

Из дальнего конца коридора два глаза наблюдали, как дверь распахнулась и Халагар пропустил девушку в комнату. На мгновение на глаза упал свет, отразился в них, и они ярко блеснули, но этого никто не заметил. Дверь снова закрылась. Существо не спеша подошло к лестнице, спустилось в обеденный зал, приблизилось к открытому окну, вскочило на подоконник и спрыгнуло наружу, растворившись в темноте маленького портового города.

Мраку предстояло еще многое узнать об этом месте.

Сэм не сразу привыкла к превращениям Крима и Киры. Крим до заката разбивал лагерь, а потом сбрасывал свою оленью замшу и облачался в халат, но смотреть было особенно не на что: только что здесь возвышался Крим, и вот на его месте уже стоит Кира, которой этот халат порядком велик. То же самое, только в обратном порядке, происходило на рассвете.

Труднее было привыкнуть к мысли, что это не превращение; Крим и Кира были совершенно разными людьми, только жизнь у них была одна на двоих. Они делили друг с другом общие воспоминания: в назначенное время каждый из них «просыпался» с живыми, но тем не менее похожими на сон воспоминаниями о том, что происходило с другим. Однако чувства и переживания одного были скрыты от другого, они обладали общей памятью, но не сливались в единую личность.

Самым трудным оказалось привыкнуть к тому, что ни один из них никогда по-настоящему не спит, хотя Сэм спалось гораздо спокойнее, когда она знала, что рядом Кира. И все же девушка чувствовала себя немного виноватой: она спокойно засыпает, когда другой охраняет ее. Сэм казалось, что эти двое очень одиноки. В городах Крим досадовал на то, что должен работать днем и не может принимать участие в ночной жизни, а Кира, такая бледная, даже в этих южных краях, мечтала почувствовать солнце, обычные дневные заботы и, конечно же, дружеские узы, которые не могли завязаться при ее ночной жизни. Несомненно, каждый из них дорогой ценой расплачивался за эту сделку, но ни один из них не жалел о ней.