Анна Клименко - Последний Магистр

– А что с ними? – Магесса указала на два по-прежнему неподвижных тела, – они…

– Они живы и будут жить дальше. Вам троим следует покинуть Алларен – это воля Магистра.

– Какого еще Магистра? – хмуро поинтересовалась Уломара. Все-таки требовать, чтобы она бросила свой уютный дом и отправилась странствовать, это уже слишком…

– Ильверс – Магистр. Не состоявшийся этой ночью, предсказанный много веков назад Последний Магистр, – терпеливо разъяснял нелюдь, – это его воля. Он не желает вам ничего плохого, ни тебе, ни этим двоим. А потому хочет, чтобы вы убрались отсюда подальше и чтобы никто не помнил о вас.

Уломара вознамерилась было возразить, но вампир вдруг крепко обнял ее за талию и прижал к себе. Добавил:

– Да, и еще: больше не попадайся мне на глаза, а то в следующий раз я не удержусь от соблазна…

– Я умею постоять за себя, – заверила Уломара.

– О, безусловно.

И, с хрустом развернув серые крылья, он легко поднялся в воздух – чтобы опуститься уже рядом с домом.

– Госпожа. – Нелюдь отвесил ей шутливый поклон и, уже серьезно, повторил: – Вам нужно убраться из города. Так хочет Магистр, а ему лучше не перечить. Так будет лучше для всех.

…Она долго стояла и смотрела на быстро удаляющийся крылатый силуэт, тонущий в чистой темноте неба. Потом, когда обладатель волшебных сапфировых глаз растворился в ночи, поспешила к Золюшке и Тиннат. Они мирно спали, и дыхание их было глубоким и ровным – как у совершенно здоровых людей.

Желание обрести покой никуда не исчезло. Лишь пугливо съежилось, запряталось в самый темный закоулок души – чтобы затем вновь напомнить о себе пульсацией крови в висках, отмеряя каждый миг, каждый всплеск отражений.

Ильверс обернулся на легкий шорох крыльев за окном, молча наблюдал, пока в узкий проем втиснется внушительная фигура Норла д'Эвери… Следовало бы разозлиться на то, что хитрый вампир играючи лишил его столь прекрасной возможности воссоединиться с предками, но – увы, увы… Даже злость, самая обычная, живая, была теперь недоступна странному созданию, которым стал Ильверс.

Он лениво подумал о том, что еще не попробовал просто прыгнуть с балкона башни вниз, или вскрыть себе вены, или… Но тут же дрогнула завеса памяти предков, и далекий голос старого Магистра прошелестел, что, мол, ничего не выйдет. Само тело изменилось под воздействием Силы, и уничтожить его теперь куда сложнее, чем раньше… Разве что Ильверс сам себя разнесет в мелкие клочья и раскидает их на несколько лиг по округе.

Магистр Закрытого города хмуро посмотрел на n'tahe.

…На белоснежной рубахе вампира ярко алели пятна крови, и мелькнула безвкусная мысль о том, что, доведи он начатое там, в темном переулке, до конца – и был бы уже свободен, и погрузился бы в спокойную тишину слюдяного озера. А там… там его ждала мать, одинокая золотая искра в бесконечном мраке, такая маленькая, но способная согреть и утешить.

– Я не жалею о том, что с тобой сделал, – процедил Ильверс, – жалею, что оставил в живых.

Сапфировые глаза насмешливо блеснули.

– О, прими мои глубочайшие извинения, Ильверс. Но и я не жалею о том, что не дал сбыться старому пророчеству о Последнем Магистре…

– Только на этот раз. Никому не ведомо то, что грядет.

– Будем надеяться, что в ближайшее столетие тебя больше никто не побеспокоит. Настолько, чтобы ты добровольно положил голову под топор палача.

Лицо n'tahe вдруг стало очень серьезным.

– Я пришел не для того, чтобы тебя утешать, Магистр. Я пришел, потому что мне есть что сказать, и это может облегчить твою ношу. Скажи, отчего ты не прочел все хроники своего предшественника?

Ильверс устало опустился в кресло. Норл, не дожидаясь приглашения, последовал его примеру; совсем по-человечески протянул ладони к огню.

– Я начал их читать, – отозвался Ильверс, – и прочел достаточно для того, чтобы понять, что меня ждет. Вечное переживание отражений ради мелочных, самонадеянных, влюбленных в себя, эгоистичных…

Он мог бы перечислять еще долго, но вампир прервал его:

– Ты не успел да и не захотел прочесть самое главное – как одинокому старику удавалось нести это тяжкое бремя столько декад.

Магистр лишь пожал плечами. Крепкие пальцы д'Эвери отсвечивали красным, и Ильверсу пришло в голову, что вот поди ж ты, переродившийся в n'tahe дэйлор… А куда живее и счастливее его, Ильверса. Он даже запоздало пожалел о том, что придумал для Великого Магистра Дэйлорона слишком легкую и быструю смерть; надо было… Да! Надо было обречь его на вечное существование рядом с собой, в этих черных стенах, прикованным – а еще лучше – замурованным в каменную толщу…