Тюрина Татьяна - Четвёртая Жрица. Путь друг к другу.

И беззаботной походкой Эгрант пошёл к выходу из сада.

Аккес опять откинулся назад, прислонившись спиной к стволу дерева. Эгрант становится всё меньше и меньше похожим на себя, и всё больше походит на человека. Хорошо это или плохо, сложно сказать, как и то, во что всё это выльется в будущем.

Когда солнце село и люди покинули сады, Аккес спустился с дерева и разлёгся на лавочке, глядя в ночное звёздное небо. Странное чувство поселилось внутри. Раньше, сталкиваясь с чем-то подобным, он просто молча отстранялся, заглушая свои эмоции, и потому стало непривычно наоборот прислушиваться к ним. Но это было на удивление приятно. Нечто тёплое и лёгкое внутри.

И хотя он пытался обдумать слова Эгранта о чувствах Деко, мысли его всё равно возвращались к той лунной ночи... на губах его растянулась улыбка, как только он вспомнил, как жрица попыталась его обмануть. Как её безупречность рассыпалась словно песок, показывая её истинную... по-человечески настоящую. И каждый новый её открывшийся "недостаток" радовал его всё больше и больше.

Она на его глазах становилась настоящей.

Воспоминания его опять вернулись к тому моменту, где он впервые почувствовал её ложь, а её глаза испуганно расширились, когда она сама это осознала. Да... тот самый момент, когда он посмотрел на неё по-другому...

— Чему ты улыбаешься? — послышался мелодичный голос.

Подняв голову, Аккес увидел Атишу, которая плавной походкой, что сводила с ума многих мужчин, приближалась к нему.

— Я так и знала, что найду тебя здесь. Как жаль, что ты не пришёл ко мне, когда вернулся. — Она подошла ближе и приседа рядом со скамейкой прямо на землю — так, чтобы видеть полулежащего на ней мужчину.

— Мне нужно было уединение. Не обижайся, — сказал он, ласковым жестом проведя по её щеке. — Я не хотел тебя расстроить.

— Ты в последнее время часто куда-то уезжаешь, — сказала Атиша, мягко коснувшись его руки. — Расскажешь, как у тебя дела? А то здесь скучно совсем, все заняты своими делами, а Эгранта я вижу даже реже, чем тебя, учитывая, что ты чаще пропадаешь.

— У Эгранта сейчас действительно много дел.

— Мне кажется, он меня избегает, — грустно сказала девушка.

— Если тебе так кажется, то, возможно, так и есть. Он знает о твоих чувствах к нему и пытается донести до тебя то, о чём я тебе уже давно говорю.

— Да... знаю, — она положила голову на край скамьи и грустно посмотрела в землю. — Хотя я не понимаю, почему Эгрант не может ответить на них. У него уже есть кто-то? Может, этот кто-то не здесь, в другом месте? И он хранит ей верность...

— Не думай об этом. А вот ему стоит об этом подумать и поговорить с тобой.

— Я даже не знаю, хочу ли я, чтобы он прямо мне всё сказал, — девушка всё так же грустно посмотрела на Аккеса. — Ведь пока я думаю о нём, мне хорошо. Любовь способна греть, даже если она безответная. Правда недолго и только если действительно чистая.

— Ох, Атиша, — вздохнул Аккес и протянул ей яблоко, которое всё это время крутил в руках. Ему есть не хотелось, так может она немного отвлечётся и забудет о своих горестях.

— Ну а теперь, когда я поведала тебе о своих горестях, может, расскажешь что с тобой? — сказала девушка, беря яблоко и аппетитно вгрызаясь в его мякоть. — Я не буду притворяться, что не заметила в тебе изменения, дорогой. А ты сияешь.

— Что? — приподнял брови Аккес.

Она дотронулась до его груди и провела пальцем к сердцу, загадочно улыбаясь.

— Кое-что пропало, кое-что появилось, а ты сам где-то далеко летаешь. Внутри мягкое, снаружи спокойное, в глазах жаркое. Дыра меньше, душа больше. Где ты был?

Аккес, удивлённый странными словами Атиши, посмотрел на свою грудь, по которой та задумчиво водила пальцем. Но потом он вспомнил, что дочерям сов открыты истины, не доступные простым смертным.

— Я отправился на битву со жрицей. Мы условились о смертельном поединке.

— Но ты ведь её не убил... — сказала та утвердительно и посмотрела на него. Аккес, даже в почти полной тьме, увидел, что её взгляд стал другим, более глубоким. Он часто видел у неё такой взгляд, особенно по ночам, когда она рассматривала его после или до любовных утех.

— Нет, — сказал он, ожидая её дальнейшей реакции. — Хочешь сказать, это жрица меня изменила?

— Нет, — повторила Атиша. — Никто не может изменить другого человека. Человек всегда меняется сам. Но жрица послужила поводом... или причиной. Что же произошло?

Аккес не удержался от улыбки, которая весь вечер почти не сходила с его лица.