Роберт Хейс - Ересь внутри

Вернувшись затемно в свою комнату, Бетрим только и смог, что без сил плюхнуться на кровать. Во сне он видел мертвого южанина, кровожадную чертовку с торчащими во все стороны волосами, полукровку Шустрого и своего друга Мослака. Они являлись ему то живыми, то мертвыми, и каждый раз Бетрим просыпался в холодном поту. Утешения наемник опять искал в пиве. Оно помогало забыть о дурных снах, забыть о друзьях.

На третий день после слежки за Кессиком спутники Бетрима наконец вылезли из своей комнаты. Джеззет вышла первой. Бетрим ожидал увидеть на ее лице ухмылку, какая обычно бывает у вора, проникшего наконец в неприступное хранилище, но спускающаяся в общий зал девушка выглядела на удивление сурово. Усевшись напротив Торна, она жестом потребовала принести ей чего-нибудь поесть и выпить. Бетрим улыбнулся.

— Что-то мне подсказывает, что вы двое так никого и не убили, — подколол он.

Джеззет прожгла Бетрима взглядом, на что он ответил своим привычным безмятежным выражением.

— От тебя несет пивом, Шип.

— Ага, — согласился он, — а от тебя несет сексом, только вот меня это нисколько не волнует.

Джеззет Вель’юрн тихонько усмехнулась и покачала головой. Вскоре миру явился и арбитр. Едва взглянув на него, Бетрим понял: что-то в его облике изменилось. Черты лица стали резче и грубее, движения — четче. Былая легкая распущенность сменилась решительностью и целеустремленностью. Похоже, минувшая пара Дней пошла на пользу им обоим.

— Шип, — присаживаясь, поздоровался арбитр.

Бетрима все еще беспокоило, способен ли снявший плащ охотник на ведьм выглядеть обычным человеком.

Арбитры мерещились ему повсюду — они могли сидеть даже здесь, в трактире, и он бы об этом даже не знал.

— Ага. Мне б пара монет не помешала. Пока вы двое были… заняты, я несколько поиздержался. Дорогие же у вас в Сарте бордели, однако.

— Помнится, у нас уже был подобный разговор, и закончился он словом «нет», — зло отрезал арбитр.

Торна, впрочем, это не задело.

— Мать вашу, вы тут два дня занимались черт-те чем… — Бетрим дождался, пока арбитр поднимет на него глаза, и закончил: —…а я тем временем узнал, кто твой предатель.

В этот момент служанка принесла тарелку с едой и кружку темного пива, и над столом повисло тягостное молчание. Сначала из кружки хлебнула Джеззет, потом по спиртному прошелся арбитр. Наконец, когда девушка удалилась, Джез выдохнула:

— Как?

— Ну, я не мастер задавать вопросы, но вы себе не представляете, сколько всего можно узнать, просто внимательно слушая чужие разговоры и изредка вставляя комментарии.

— Не заставляй меня спрашивать, кто это.

— Здесь в округе живет только инквизитор Герои. Вторая…

— Доун.

— Точно. Так вот, у нее домик за чертой города, но она никогда не покидает вашего черного форта.

— Инквизитор Селиция Герои, — повторил Танкуил, скорее самому себе, нежели спутникам.

— Довольно симпатичная женщина, если верить пьянчугам из «Сонного серпа», а им лгать резона нет. Хотя, пожалуй, здоровяк, в красках расписывавший, как она у него отсасывала, все же приврал. Ну так как, заслужил я пару золотых? Если хочешь, можно в долг.

Арбитр поставил кружку на стол.

— Конечно. Но при одном условии: чтобы я не видел тебя пьяным до конца работы.

— Да раз плюнуть, — сказал Бетрим и осушил свою кружку. — Готово.

Арбитр кивнул, сунул руку в кошель и выложил на стол пять золотых монет. Торн тут же сгреб их. «Не быть пьяным» совсем не означало полностью отказаться от пива и уж точно не означало отказаться от шлюх.

Следующие две недели выдались самыми унылыми в жизни Бетрима. Большую часть времени он проводил на улицах Сарта, жарясь на беспощадном солнце и впустую следя за главными воротами цитадели Инквизиции. Туда-сюда сновали арбитры и посланники, прислужники спешили по своим делам, но нужные им три цели редко когда покидали крепость. Вот и приходилось смотреть, ждать и время от времени заниматься преследованием.

Из двух спутников Бетрима худшим был Танкуил. С каждым днем арбитр, казалось, становился все злее, а когда видел своего друга Коша, так и вовсе готов был взорваться. Торн чувствовал в Даркхарте гнев и едва сдерживаемое желание убивать. Джеззет была куда более приятным партнером, но и она держалась натянуто словно струна. Ну а когда эти двое стояли в дозоре вместе, Бетрим оставался один и скучал без компании.

Ему уже осточертела нерешительность Танкуила. Они давно выяснили, что инквизитор чаще всего отправляется домой после заката. Ехала она в дорогой белой карете, запряженной четырьмя крупными белыми меринами, а охраняли ее шестеро бойцов городской стражи в опять же белых доспехах. Довольно забавно было наблюдать, как из чернокаменной крепости Инквизиции выезжает белая процессия. Джеззет говорила что-то о «контрасте», но Бетрим понятия не имел, что это слово означает.