Кейт Миллер - Книга Полетов

Сиси устроилась у самого края балкона, лицом к прибою, и с внезапным ужасом Пико понял, что она не спит, что крылья не укрывают её голову и только шум волн внизу не дает ей услышать его шаги.

Мгновение он колебался, не подойти ли к ней и не заговорить ли, но лишь покачал головой, осудив себя за безрассудство. Порывшись в мешке, он тихо извлек золотую цепочку, добытую этой ночью, и повесил на дверную ручку. Затем, последний раз посмотрев на Сиси, закрыл дверь и спустился к Адеви.

На коньке крыши, в чертогах сов, они сидели над морем, укрытые мантией звезд.

– Взгляни туда, где о коралловую стену разбиваются волны, – проговорил Пико. – Когда-то я сидел там и смотрел, как играет с ветром моя любимая. Адеви, тебе случалось любить?

– Я была с сотней мужчин и пришла к выводу, что чем меньше любви в сердце, тем больше удовольствия в постели.

– Но к чему так много? Разве одного не достаточно?

– Ещё не попался мужчина, способный утолить мою жажду. Мне нужен такой же крепкий, как я, крепче вяленого мяса, крепче выпивки, храбрый, как испугавшаяся за свое дитя мать, с сердцем твердым, как зуб. Сердце мужчины легкая добыча – редко кто запирает клетку своих ребер, и мои ловкие пальцы всегда могут проскользнуть внутрь и схватить его.

– А что ты делаешь с сердцами?

– Я их ем.

– Мне, верно, было бы лучше без сердца, – задумчиво предположил Пико. – Без сердца утренний город был бы мне не нужен. Адеви свернула сигарету.

– Расскажи мне об утреннем городе.

– Паунпуам… Я слышал о нем ребенком и всегда думал, что это страна снов. Теперь же знаю, что утренний город находится в этом мире и туда можно попасть. Из библиотечных книг и видения, нисшедшего на меня перед началом пути, мне известно, что он лежит в пустыне, давно заброшенный, и камни его стен рассыпаются песком. Среди руин высится громадная башня, ряды её створчатых окон глядят на дюны, и там хранится Книга Полетов. Тем, кто доберется до города и войдет в башню, удастся прочесть книгу и научиться летать. Они смогут обрести крылья. Над утренним городом взмоют они, и золотые ветра понесут их к солнцу.

– Глупец, – сказала она, ложась спиной на черепицу. – Ты живешь в своих мечтах. Но вот он, мир – вот освежающий лицо ветер, горячий дым, который ты вдыхаешь, золото, которое пробуешь на зуб. Учись им наслаждаться, или никогда не будешь счастлив.

– Счастье, – вздохнул Пико, разглядывая первые розовые блики рассвета на далеких бурунах. – Ты счастлива, Адеви?

– Я счастлива, когда на промысле.

– А ночью, одна? Что тогда?

– Ночью я не бываю одна.

Раз после полудня она заявилась, шумная, как всегда.

– Эй, поэт, пошли на дело, – крикнула она, и, прихватив свой черный мешок, он направился следом по тропинке в сторону города. Через несколько минут она свернула в лес и, едва он открыл рот, прижала палец к губам, шепнув:

– За мной!

В густом кустарнике она отыскала брезентовый тюк и развернула его.

– Мой рюкзак! – воскликнул Пико, бросаясь на колени и развязывая тесемку. Он извлек книги и нежно погладил их, потом обернулся к Адеви.

– Как же я тебе благодарен! – Он поднялся и поцеловал её в щеку. Она оттолкнула его.

– Бери рюкзак и пошли.

Вновь запаковав в брезент собственный мешок с добычей и спрятав его в кустах, она взяла направление на юго-восток, огибая лагерь стороной. С восхищением следил он, как ступает она, легко и бесшумно, точно антилопа, пока он с трудом продирается следом. Примерно через час она распрямилась, и походка стала более небрежной, так что он смог идти с ней нога в ногу.

– Адеви, куда мы идем? – поинтересовался он.

– Сматываемся, – ухмыльнулась она. – Я давно намеревалась обследовать чащу леса, но никто из этих трусов, все ещё верящих бабушкиным сказкам, со мной не пошел бы. Мало радости пускаться за приключениями в одиночку, но когда появился ты, одержимый походом на восток, я поняла, что нашла спутника.

– И ты пойдешь со мной в утренний город? – воскликнул Пико.

– Для меня он не больше, чем лунный свет, но упустить приключение – не по мне, да и одному тебе не уцелеть.

– Адеви, как мне тебя отблагодарить?

– Ладно, брось.

И вот атаманша ведет поэта темными тропами, вслед за мечтой, в которую не верит, через владения, что считает своими, скользя между деревьями, подобно ветерку; и хотя недели воровской выучки сделали поступь Пико легче, он едва за ней поспевает, будто у него гири на ногах.

На третий вечер странствий Адеви встала перед Пико, отделенная от него мятущимся пламенем костра, и, пощелкивая пальцами в такт соловьиным трелям, начала танцевать. Через окно дрожащего, поднимающегося над костром жара смотрел он, как одна за другой слетают с неё одежды – головная повязка, жилетка, белая рубашка, юбка, – повисая на колючках кустарника, и она вертелась огненной саламандрой, и он сидел, пригвожденный к месту лиловым взглядом её обнаженных грудей. Наконец, приблизившись, она увлекла его наземь; он лишь поднял глаза и промолвил «Адеви…», точно о чем-то вспомнив, но она зажала ему рот рукой.