Андрей Валентинов - Рубеж

Хоть в рай, хоть в ад: с собой не унесешь…

Только что ж ты прячешь за пазухой, милый мастер? Зачем тебе эта голова? Явись! Расскажи! Никуда ведь не денешься, ежели не хочешь вместе со всеми — в радугу! А ты ведь не хочешь?

Посмотрим, сумеют ли твои люди замок взять! Пусть понюхают огненной смерти из-за Рубежа! Да и Куколка в сторонке не отсидится — останешься доволен ученицей, князь Сагор!

…А Денница — этот по-своему решил: «Я их не пущу. А кто доброго дядьку тронет, того сам убью». И странное дело: никто, даже Енохи-тугодумы, не усомнился в словах чудного мальчишки.

Мальчишки, что лежит сейчас без чувств рядом с отцом своим.

«Хватит бока греть! — приказала себе Сале. — А то узнаю, чем закончились переговоры, только когда стены рушиться начнут!»

Она спешила жить. Душа пела натянутой струной — ее время, ее! Пусть этого времени осталось на кончике ножа! Пусть! Все, что есть, — ее! Вперед, Сале-Бабочка! Как там говорил малыш? «Самаэль — это большая розовая бабочка?»

Женщина улыбнулась.

В зале было гулко и пусто. Прямо на скамье, кем-то застеленной клетчатым пледом (не Ирина ли расстаралась?) — на скамье спал, свернувшись калачиком, Денница. Женщина с удовлетворением отметила: ребенка уже видно и обычным зрением. Значит, понемногу оправляется. То же самое можно было сказать и о старшем каф-Малахе. Блудный Ангел по самые глаза был укрыт ковром; а под голову ему сунули другой плед, черный с Красным, сложенный вчетверо.

Переносить спящих (спящих ли?!) из зала в покои не решились.

Возле скамьи, на полу, сонно моргал еще не до конца очнувшийся Гринь Больше всего чумак в этот момент напоминал побитую собаку. И выслужиться нечем, и уйти некуда.

— Останься в замке, — мимоходом бросила парню Сале Кеваль. — Приглядишь за братом. И поесть чего-нибудь в кухонных кладовых расстарайся пока мы с наместником договариваться будем. Думаю, потом времени трапезничать не останется.

Она мало надеялась на успех переговоров. Значит, будет штурм. В ход пойдет все: и огнебойное оружие Черкасов, и катапульты-арбалеты осаждающих

И для крючков на саламандриков место сыщется.

Сале с некоторым удивлением заметила, что продолжает улыбаться. Что потягаемся с магом, кого б там ни призвал в свое войско Серебряный Венец? Прежняя Сале Кеваль еще десять раз прикинула бы, стоит ли ввязываться в эфирный поединок с противником неизвестной силы. Только где она прежняя?

Женщина заботливо оправила ковер-одеяло на Блудном Ангеле. «Как на усталом муже», — мелькнула диковинная мысль. Едва касаясь, тронула ладонью лоб Денницы (холодный! мокрый…) — и легко сбежала по ступенькам в обширный холл замка, а там и во двор.

Все были уже в сборе.

Даже парламентер, гремя железом доспеха, как раз перебирался через стену.

Сале с удивлением узнала в парламентере героя Рио. Все-таки тесен мир! Да что там мир — миры, сфиры, Сосуды! Шагу ступить нельзя, чтоб не наткнуться на знакомого!..

Воистину Большой Заказ большим получился.

Спросить: обзавелся ли новым палачом с лекарем в придачу?.. ладно, зачем судьбу зря за усы дергать. И без того не лицо у господина героя — забрало из плоти бледной. Не разберешь за тем забралом, где пьяненький горемыка, что маршировал ночью? где странствующий герой? где Заклятый слуга всех господ?!

— Наместник Серебряного Венца Гоар приветствует славный гарнизон осажденной крепости. О, и вы здесь, господин сотник! Я рад, что вы нашли свою дочь…

— А я жалею, — проворчал Логин Загаржецкий в усы, глядя мимо парламентера. — Жалею, герой запечный, что мы тебя еще в Валках на палю не надели…

Рио на миг запнулся, но быстро оправился.

Продолжил:

— Господин наместник уведомляет, что время, выделенное вам для раздумий, истекло. И желает знать, согласны ли вы на условия Его Светлости князя Сагора?

— Условия? какие такие условия?! — забыв на миг об измене подлого героя, сотник Логин больно толкнул локтем в бок Теодора-Хведира. Едва окуляры с носа бурсачьего не свалились.

— Да, право, пустяки, пан сотник! кнеж здешний голову МацапурЫ-чаклуна желать изволит! — шепнул в ответ Теодор. — А за сей подвиг осаду снять обещает да вашу Яринку в тутошние старшины произвести, милостью своей!.. Сале вздрогнула от запоздалого понимания: господин Загаржецкий еще ничего не знает! В суете встречи ему просто-напросто забыли рассказать, что…

— И на том свете всем досадить успел, харя поганая, и на этом! — процедил сквозь зубы сотник, сплевывая парламентеру под ноги. — Слышь, Яринка, так может, и не ворог он нам, кнеж-то? Одна забота: где ж ему ту клятую голову раздобыть? Ищи-свищи теперь Дикого Пана, трясця его матери!