Ирина Котова - Королевская кровь. Книга вторая

— Что происходит? — угрожающе произнес он сзади.

— Такого никогда не было, — растерянно пробормотал Алмаз в ответ, — когда я был придворным магом, хватало нескольких капель. А я четыре раза присутствовал при обряде.

Холодный камень пульсировал, вытягивая кровь, и Василина почувствовала, как снова становится холодно и немеют ноги.

— Смотрите! — крикнул фон Съедентент от края площадки, и она повернула голову. Поверхность соседних гор с обеих сторон разделяла черная полоса, едва видимая в лесной зоне и отлично — на снежном покрове, и теряющаяся где-то за склонами.

— Василина, — муж шагнул ближе, сжал ее плечи, — все в порядке?

— Д-да, — трясясь от холода, проговорила она, и он напрягся, взял ее за руку.

— Ты вся ледяная, малышка. Надо заканчивать. Попробуем завтра.

Губы ее онемели, а застрявшую в камне руку она уже не чувствовала, тело кололо иголочками, будто сведенное судорогами. Голова кружилась, и ей стало казаться, что она слышит довольное чавканье, будто камень решил выпить всю ее кровь и закусить ее жизнью.

— Н-не могу достать ладонь, — прошептала она, едва шевеля губами и Байдек увидел, что губы у нее совершенно синие. — Он не пускает.

— Линия должна замкнуться на севере, — обеспокоенно сказал Старов, шелестя свитками. — Пока не замкнется, Стена не восстановится.

— Плевать я хотел на Стену, — проревел ее медведь, она сумела повернуть немного голову и увидела, как он хватает огромный молот, которым расчищали завалы перед тем, как они пришли сюда. Камень теплел, пульсировал слабее, но продолжал удерживать ее ладонь, на его поверхности волнистые линии и кружочки перестраивались в какой-то новый рисунок, но она никак не могла понять, что же там изображено, потому что перед глазами прыгали красные и черные пятна, и она чувствовала, что сейчас свалится.

— Не делайте этого! — крикнул Старов. — Это единственный шанс спасти Рудлог!

— Ценой жизни моей жены? — рыкнул Мариан, перехватывая молот и направляясь к ней. Сановники, столпившиеся у артефакта, расступились перед ним, и он замахнулся, вмазал по обрызганной кровью плите, целясь подальше от ее ладони. В глазах темнело, а она смотрела на его руки со сбитыми до крови костяшками пальцев, обхватывающими толстую рукоять молота. Камень застонал, завибрировал, в руки Мариана ударило отдачей, выворачивая суставы до боли, но он снова замахнулся, снова ударил. Камень задрожал и словно нехотя, с чавканьем, выпустил ее ладонь, и Василина, лишившись опоры, начала терять сознание.

Она уже не видела, как гудящий камень вспыхнул золотом, и по черной полосе вверх поднялась полупрозрачная блестящая стенка, выгнутая полукругом, как чаша стадиона. Стена замкнулась. Маги перенесли королеву, которую крепко держал на руках муж в лазарет, где диагностировали серьезную кровопотерю и положили на переливание плазмы. А барон Байдек, убедившись, что супруге больше ничего не угрожает, отправился к живо обсуждающим произошедшее магам и спокойным голосом пообещал, что если его жена еще раз будет подвергнута такой опасности, в лазарете она будет лежать не одна.

Он и без объяснений и извинений пятерки понимал, что предугадать случившееся было невозможно, и что не виноваты ни маги, отнесшиеся к этому как к уникальному эксперименту, ни сановники, ни граждане страны. Понимал, что ведет себя совсем не хладнокровно и неподобающе. Но за сегодняшний, первый день ее правления, уже второй раз пришлось биться за жену. И, судя по всему, этот раз был не последний.

— Если ты сейчас же не спустишься, — прокричала она сквозь порывы холодного и влажного воздуха, — я начну искать туалет прямо на твоей спине!!!

Дракон словно не обратил внимания на ее слова, да и она не была уверена, что он ее слышал или понимал. Дышал он тяжело, крылья ходили вверх-вниз уже гораздо медленнее, но он упорно нес ее на юг, и под ними начинались предгорья Милокардер. Летели они уже часов шесть, и терпеть, даже на фамильном упрямстве, уже было невозможно.

Принцесса замерзла, хоть и распласталась на горячем драконьем теле, стараясь вжаться в него, и все тело затекло. Просить ящера об остановке было глупо и неловко, но в такие моменты о какой гордости может идти речь?

Она уже передумала все, что могла, о своем похищении, и никак не могла сообразить, откуда в столице, да и вообще в мире, взялись давно ставшие легендой ящеры. Волшебные сказки рассказывали разное, похищенные девицы там тоже фигурировали, равно как и спасающие их из пещер рыцари, пронзающие крылатых злодеев копьями и увозящие благодарных невест и немалые сокровища, накопленные ящерами, на гривастых богатырских конях. Но самой стать героиней сказки оказалось совсем не весело и ни капельку не волшебно. И Кембритч в доспехах и с копьем как-то не представлялся. Хоть он и пытался ее защитить, но, похоже, пули драконью шкуру не взяли. А жаль.