Глен Кук: Песни Умирающей Земли: Добрый волшебник

— Юный Альфаро не понял, что именно узрел. Он не смекнул, что перед ним нечто из иных эр. Но он неглупый паренек и собрал библиотеку из дешевых копий шедевров. В одной из книг он по чистой случайности обнаружил иллюстрацию, на коей было изображено недавно увиденное им. У юного Альфаро зародилось смутное подозрение, что его открытие может быть весьма значимым, и он связался со мной по дальновизору. — Ильдефонс воздел левую руку и широким жестом начертил в воздухе знак — наискось, затем вверх, затем раскрытая ладонь. На западной стене появилась увеличенная иллюстрация из книги, которую ему показывал Альфаро.

Альфаро окинул собравшихся быстрым взглядом. Скучающие осоловелые лица. Похоже, увиденное их не впечатлило.

— Это еще до меня было, — пробурчал обыкновенно молчаливый Визант Некроп. — А с учетом истории, явно мираж из прошлого.

У Мглы-над-Устлой-Водой вся листва вздыбилась, словно шерсть у рассерженного кота.

— Да будь это даже чистейшей правдой, нам-то что с того? — заявил он.

Посыпались вопросы, гипотезы, названия. Волшебники наперебой перечисляли исторические факты и выдвигали версии. Поднялся гвалт. Вскоре он перерос в спор, а затем в свару — начались взаимные оскорбления.

Следовательно, картинка все-таки для некоторых кое-что значила.

Когда спорщики раззадорились до того, что вот-вот были готовы подкрепить свои аргументы заклятиями, хозяин дома возгласил: «Тише!» — и тем спас веранду от разрушений. Волшебники не привыкли лезть в карман за чарами, поэтому запросто могли разнести весь дом.

К Альфаро приблизился Риальто. С точки зрения Морага, своего прозвища «Великолепный» этот тип не заслуживал и к тому же при ближайшем рассмотрении даже вполовину не оправдывал славу надменного франта.

— Альфаро, что подвигло вас заварить всю эту кутерьму? — спросил Риальто.

— Я и в мыслях ничего подобного не допускал. По чистейшей случайности я заметил это таинственное и зловещее сооружение там, где полагается быть пустоте. В изумлении я поспешил домой, предпринял кое-какие изыскания, случайно же наткнулся на иллюстрацию, которая отображена вон там, на стене. О зловещем видении я сообщил Ильдефонсу Наставнику. — Альфаро старался излагать все отчетливо и внятно, поскольку покамест никто не допрашивал его, а что он, собственно, делал там, где углядел Моадель.

Не дожидаясь ответа Риальто, Альфаро сам пошел в атаку:

— Скажите, а отчего все так взволновались? Я и не ожидал, что на мою новость соберется все братство.

— Если допустить, что вы и в самом деле видели… то строение… это может повлиять на жизнь многих волшебников. — И Риальто отошел, забыв о своей изящной жестикуляции и изысканных манерах. Он тут же ввязался в бурный диспут между Византом и Науредзином, уже успевшим изрядно отведать тонких вин. Науредзин страдал старческим маразмом и, судя по всему, воображал, будто ссорится с кем-то из врагов времен своей далекой юности.

Волшебники то и дело наведывались в погреб Ильдефонса, и настроение собравшихся приметно менялось. Старшее поколение, набравшись вина, делалось все раздражительнее, обидчивее и вспыльчивее.

Поскольку Риальто не изъявил желания продолжить беседу, Альфаро остался в одиночестве — похоже, прочие волшебники его игнорировали. Но он отыскал в создавшейся ситуации свои преимущества и не замедлил ими воспользоваться: едва челядь Ильдефонса внесла следующую перемену блюд, как Альфаро принялся основательно знакомиться с меню. Он явился в гости облаченный в длинный и просторный серый плащ — его любимый, — в котором имелось немало потайных карманов, как и подобает плащу волшебника. Карманы были весьма вместительные, но вскоре они переполнились, и тогда Альфаро потихоньку ретировался на лужайку. Когда он вскарабкался на седло своего вихрелета, тот даже просел под его тяжестью. Он сделал три попытки взлететь, и все неудачные. На третий раз Альфаро осознал, что судьба распахнула перед ним врата уникальной возможности, а он едва не упустил свой шанс.

Он находился внутри Баумергарта, среди подвыпившей толпы, в которой каждый окажется в равной степени на подозрении, если сегодня «Книга перемен» исчезнет из дома Ильдефонса.

Среди прочих талантов Альфаро Мораг был одарен и едва ли не идеальной памятью. Впервые попав в библиотеку Ильдефонса, Альфаро и пальцем не притронулся к книгам — он ходил вдоль полок, изучал корешки, читал заглавия — те, что были на понятных ему языках. Поэтому, когда хозяин дома застукал его в библиотеке, Альфаро, держа руки за спиной, изучал ряд тоненьких книжиц, предположительно написанных Фандаалем из Великого Мотолама.