Елена Митягина: Дар памяти (СИ)

- Какая милая девочка, - слышу я голос одной из женщин в белом халате. - А какие у нее большие глазки. Просто загляденье!

Да, у меня сейчас должно быть большие глаза, потому что они широко раскрыты от удивления. Я таращусь на всех вокруг и пытаюсь понять, почему все так. Могу сказать суверенностью, раньше со мной такого никогда не было. Почему я слышу свои мысли и понимаю, что происходит? У меня сохранилась память, я могу сосчитать, сколько будет семью восемь, и точно знаю, что та кошка в углу родовой палаты быть здесь не должна, потому что это противоречит санитарным нормам. Да что же со мной такое?

Я закутана в пеленку и лежу рядом с моей новой мамой, которая смотрит на меня и, практически, плачет. Улыбнусь ей, пожалуй, пусть порадуется.

Я все еще не понимаю, что происходит, и почему мое сознание не стерлось во время полета на землю. Я - маленький ребенок с разумом взрослого, зрелого человека. Я помню свои прошлые жизни, я умею читать и считать, ведь я знаю, как меня зовут - прочитала на бирке, когда меня принесли в детскую палату родильного дома. Я - Лера, Валерия. У меня еще не было такого имени. Странное оно какое-то, мужское что ли. Валера. Валерия. Хотя нет, вроде ничего, звучное.

В голове нескончаемый поток вопросов, я пытаюсь определить, где сейчас нахожусь. Тело меня совсем не слушается, голову поднять не могу, все, что я делаю, - это хлопаю удивленными глазами, лежа на спине. Похоже, настоящая я, которая знает о том, как устроен мир, что бывает после смерти и как готовить самый вкусный на земле вьетнамский суп Фобо, заперта в теле новорожденного ребенка. По всей видимости, мой организм, согласно возрасту, пока еще ничего не умеет, кроме как есть, спать и, сами знаете чего еще, а работать может только сознание. На самом деле, все это очень ново, необычно, и поэтому интересно, однако по-прежнему непонятно самое главное: как это случилось, и до какого момента моей странной новой жизни это будет продолжаться. Может быть, во время полета на землю я слишком сильно ударилась головой о разделительную материю, и мои странные воспоминания скоро испарятся?

Одолевающие вопросы начали меня утомлять, и я почувствовала, как проваливаюсь в сон.

Сплю я очень много, правда, только днем. Ночью на меня нападает дикий голод, и я ничего не могу с этим поделать. Когда понимаю, что желудок опустел, начинаю громко звать маму. После еды мне хочется развлечений, и я заставляю ее разговаривать со мной. Потом мой ночной эгоизм начинает засыпать, и я отпускаю измученную сонную женщину спать до утра.

У меня есть своя собственная комната и это круто. На стене справа от моей кровати висят голубые часы со слониками. Время 13:46, в комнате светло и солнечно, и мне уже даже жарко. Голова по-прежнему не слушается, но с неимоверным усилием все же поворачиваю ее на бок. На противоположной стороне комнаты ней висят рамки с фотографиями, их очень много. Стены в комнате светло-бежевые, на обоях гуляют жирафы. Они же, только игрушечные, стоят на полочке у двери. Рядом с ними обезьянки, тигры и крокодилы, а также какие-то чудные статуэтки и деревянные маски шаманов.

Я снова перевожу взгляд на фотографии, висящие над моей кроваткой. Как же их много. На всех фото мои новые мама и папа. По крайней мере, именно эти люди были со мной с момента моего рождения: эта женщина плакала надо мной в роддоме, а этот мужчина забирал нас оттуда домой на машине.

Моя новая мама, как мне уже удалось понять, очень чувствительная и эмоциональная женщина. На первый взгляд ей чуть меньше тридцати лет, она миловидная блондинка с длинными непослушными локонами, которые она всегда пытается убрать в пучок на затылке, но они все равно постоянно вылезают и спадают на лицо. Они делают маму растрепанной, но такой милой. Каждый раз, когда меня приносили в роддоме к ней на кормление, мамины глаза слезились, и она лепетала мне что-то невнятное. Видимо это она так умиляется. Когда папа приходил к маме в гости в роддом, посмотреть на меня новорожденную, он тоже умилялся, но не плакал как она. Папа просто тыкал пальцами мне в нос, изображая "козу рогатую", которая меня просто раздражала, но я ничего не могла с собой поделать и почему-то смеялась. Довольные родители думали, что мне это нравится и продолжали надо мной глумиться. Папу я пока не особо рассмотрела, но заметила, что он старше мамы. Он плотного телосложения и у него добрые глаза. Папа забрал нас из роддома на большом черном джипе, который мне сразу же понравился. В одной из моих прошлых жизней я была известной бизнесумен, и у меня даже был свой автопарк, который впоследствии арестовали и распродали за долги. Чего только со мной не происходило.