Мэри Стюарт - Хрустальный грот. Полые холмы

Она стремительно вскочила на ноги, и впервые в ее глазах мелькнуло что-то похожее на страх. Она открыла рот, будто собираясь заговорить, но вновь сомкнула губы и отвернулась к окну. И снова она не рискнула опереться о подоконник, но я видел, как Игрейна подняла голову, словно жаждала взлететь в небеса. Ей следовало родиться с крыльями. Если юность свою она провела за стенами Тинтагела, то неудивительно, что ей хотелось летать.

Она подняла руки, чтобы отбросить кудри со лба. Игрейна говорила в окно, не оборачиваясь ко мне:

— Я сделаю это. Если я скажу ему, что ношу ребенка, то он отвезет меня в Тинтагел. Там рождались все герцоги Корнуолла. А после этого мне придется довериться тебе. — При этих словах она обернулась и посмотрела мне в глаза, уронив руки. — Если хотя бы раз я смогу говорить с ним… даже если только поговорить… Но если из-за меня ты навлечешь кровопролитье на мою землю или смерть на моего супруга, то остаток жизни я буду молиться за то, чтобы и ты, Мерлин, умер, преданный женщиной.

— Я готов смириться с твоими молитвами. А теперь мне нужно идти. Есть ли кто-нибудь, кого бы ты могла отправить со мной? Я приготовлю отвар и пришлю со слугой. Это будет маковый отвар; ты можешь выпить его без страха.

— С тобой может пойти Ральф, это мой паж. Он ждет за дверью. Ральф — внук Марсии, ему можно верить так же, как я верю ей. — Игрейна кивнула в сторону пожилой женщины, которая как раз открывала передо мной дверь.

— Значит, если мне будет что сообщить тебе, я буду передавать это через него с моим слугой Кадалом. Доброй ночи.

Когда я покидал ее, она стояла посреди комнаты спиной ко мне — неподвижная, будто статуя, и освещенная пляшущим светом очага.

Мы во весь опор гнали лошадей в Корнуолл.

Пасха в тот год была как никогда ранней, весна еще только робко вступала в свои права, когда бурной темной ночью мы осадили лошадей на вершине утеса возле Тинтагела и остановились, всматривались вниз и терзаемые ветром. Нас было только четверо: Утер, я, Ульфин и Кадал. До тех пор все шло гладко и по плану. Приближалась полночь двадцать четвертого марта.

Игрейна послушалась меня во всем. В ту ночь в Лондоне я не осмелился отправиться из ее покоев прямо в опочивальню короля; об этом могли донести Горлойсу. Да и в любом случае Утер спал. Я побывал у него рано утром следующего дня, когда он принимал ванну и его одевали для коронации. Утер отослал всех слуг, кроме Ульфина, и я в подробностях рассказал, что ему нужно сделать. После навеянного моими травами сна он выглядел лучше, приветствовал меня довольно бодро и выслушал с живым интересом в ярких запавших глазах.

— И она сделает, как ты сказал?

— Да. Она дала мне слово. А ты?

— Ты же знаешь, что я не отступлюсь. — Он пристально посмотрел на меня. — Ну, быть может, теперь скажешь мне, каков будет исход?

— Я уже говорил. Ребенок.

— Ах это. — Он нетерпеливо дернул плечом. — Ты похож на моего брата; он тоже не мог думать ни о чем другом… Все еще служишь ему, да?

— Можно сказать и так.

— Что ж, наверно, рано или поздно ребенок у меня будет. Нет, я говорил о Горлойсе. Что станется с ним? Ведь, конечно же, риск остается?

— Ничто не делается без риска. Ты должен сделать то же, что делаю я, — довериться наступившей поре. Одно скажу тебе: и имя твое, и королевство эта ночь обессмертит.

Наступила короткая пауза. Король смерил меня взглядом.

— Когда такое исходит из твоих уст, придется, полагаю, довольствоваться этим.

— И в этом ты поступаешь мудро. Ты переживешь его, Утер.

Он вдруг рассмеялся.

— Ну и ну, это я и сам мог бы предсказать! Да он еще лет тридцать проживет, а он не из тех, кто отсиживается дома, когда дело доходит до войны. Это единственная причина, почему я не хочу пятнать рук его кровью. Из этих же соображений…

Тут он повернулся к Ульфину и принялся отдавать распоряженья. Передо мной снова был прежний Утер: оживленный, немногословный, логичный. Следует безотлагательно отправить гонца в Каэрлеон с приказом послать войска в Северный Корнуолл. Утер отправится туда из Лондона, как только сможет; выедет туда со всей поспешностью и в сопровождении лишь небольшого отряда телохранителей. Таким образом, он будет наступать Горлойсу на пятки, пусть даже герцог выедет немедленно, а Утеру еще долгих четыре дня придется чествовать своих пэров. Еще одного гонца следует послать по дороге, по которой мы предполагаем отправиться в Корнуолл, и присмотреть за тем, чтобы добрые лошади ждали нас через короткие промежутки на всем пути в Тинтагел.