Мэри Стюарт - Хрустальный грот. Полые холмы

Пока Амброзий осаждал, а затем предал огню Генореу, я все еще был в Маридунуме; с Горлойсом я расстался по пути на юг, пожелав ему скорой встречи с моим отцом.

Случилось это так. Всю первую ночь напролет мы неслись во весь опор, но погони не было и следа, так что с рассветом мы съехали с дороги, чтобы передохнуть и подождать, пока нас нагонят люди Горлойса. Они прибыли утром: в охватившей Динас Бренин панике им удалось ускользнуть незамеченными. Они подтвердили предположение, которое Горлойс уже высказывал мне: Вортигерн направится не в свою крепость Каэр-Гуэнт, а в Генореу, цитадель в горах на берегу реки Вайэ, на самой окраине Уэльса. Люди Горлойса сообщили, что король движется по восточной дороге через Каэр-Гай на Бравониум. За Томен-и-Мур нам уже не грозит опасность погони или нападенья.

Итак, мы продолжили путь. Теперь наш отряд насчитывал около двух десятков человек, и мы ехали без спешки и не таясь. Моя мать, под охраной вооруженного эскорта, опережала нас менее чем на день, и ее кортеж с носилками двигался намного медленнее нас. Мы не хотели догонять их и, быть может, навязывать схватку, в которой могли пострадать женщины. Нет сомнения, сказал мне дорогой Горлойс, что женщин в сохранности доставят в Маридунум, «но, — добавил он в своей резкой, грубоватой манере, — мы встретим эскорт на обратном пути. Будь уверен, они повернут назад: откуда им знать, что король отправился на восток? А человеком меньше у Вортигерна — человеком больше у твоего отца. Мы узнаем новости в Бремии, там же за селеньем и разобьем лагерь, чтобы дождаться верховых короля».

Бремия была всего лишь кучкой каменных хижин, пропитанных запахом торфяного дыма и навоза, с дверными проемами, завешенными от ветра и дождя шкурами или мешковиной. И из-за этих пологов на нас смотрели испуганные глаза женщин и детей. Ни один мужчина не вышел нам навстречу, даже когда мы натянули поводья посреди селенья и дворняги забегали вокруг копыт наших лошадей, заливаясь яростным лаем. Это озадачило нас, пока я (на местном наречье) не окликнул людей, прятавшихся за ближайшим пологом, дабы успокоить их и узнать новости.

После этого они вышли наружу — женщины, дети и один или два старика — и живо обступили нас, поскольку были явно не прочь поговорить.

Первой новостью было то, что кортеж моей матери провел здесь предыдущие день и ночь, отбыв лишь этим утром по настоянию принцессы. Она занемогла, с готовностью поведали мне жители селенья, и остановилась в доме старосты, где за ней хорошо ходили. Монахини уговаривали принцессу свернуть с дороги ради монастырской обители, расположенной среди холмов неподалеку, где они могли бы отдохнуть, но она отказалась. Утром ей, по-видимому, стало лучше, и потому кортеж продолжил путь. По словам жены старосты, у нее была простуда; ее бил озноб, и она немного кашляла, но утром ее состояние явно улучшилось, а до Маридунума оставалось не более дня пути, поэтому решили, что лучше позволить ей делать то, что она пожелает…

Я обвел взглядом убогий домишко, из которого мне навстречу вышла говорливая женщина, и подумал, что опасность, какой чреваты еще несколько часов, проведенные больной в носилках, гораздо меньше той, что грозила ей в столь жалком обиталище в Бремии, и потому поблагодарил женщину за ее доброту и поинтересовался, куда подевался ее муж. На это она с радостью ответила, что все мужчины селенья ушли к Амброзию…

Она неправильно истолковала мой удивленный взгляд.

— Разве вы не знаете? В Динас Бренине объявился пророк, сказавший, что придет Красный Дракон. Принцесса сама сказала мне об этом, и видно было, что солдаты боялись. А теперь он высадился. Он уже здесь.

— Откуда ты знаешь? — спросил я женщину. — Дорогой мы не встретили ни одного гонца.

Она поглядела на меня, как на безумца или глупца. Разве я не видел огнедышащего дракона? Все в селенье сразу поняли, что значит это предзнаменование, и пророк так сказал. Мужчины вооружились и в тот же день ушли. Если солдаты вернутся, женщины с детьми укроются среди холмов, но всем известно, что Амброзий способен передвигаться быстрее ветра, и им совсем не страшно…

Я не стал прерывать ее болтовню, а перевел сказанное для Горлойса. Наши взгляды встретились, и в них читалась одна и та же мысль. Мы еще раз поблагодарили женщину, воздали ей по заслугам за заботу о моей матери и отправились следом за мужчинами Бремии.

Южнее селенья дорога разветвляется: основной тракт сворачивает к юго-востоку мимо золотых копей и дальше ведет через холмы и низменности в широкую долину реки Уай, откуда лежит прямой путь до переправы через Сеферн и дальше на юго-запад. Другая, не столь наезженная дорога уходит прямиком на юг, до Маридунума отсюда не более дня пути. Я решил, что в любом случае последую за моей матерью на юг и переговорю с ней прежде, чем присоединюсь к Амброзию; теперь, после известия о ее болезни, такой разговор стал настоятельно необходим. Горлойс же поскачет к Амброзию и предупредит его о передвижениях Вортигерна.