Мэри Стюарт - Хрустальный грот. Полые холмы

Никто не потрудился настлать здесь хотя бы временный пол, и все утопало в вязкой грязи; в лучах заходящего солнца стоячие лужи слепили медью. Солнце опустилось уже совсем низко, даря уходящему дню последние яркие краски, и пока я осматривал рухнувшую стену, трещины, угол падения кладки, искал свидетельства того, как пролегает порода, било мне прямо в глаза.

До меня постоянно доносился приглушенный ропот и шум беспокойной толпы. Время от времени вспыхивала на солнце сталь обнаженных клинков. Бубнил голос Могана, высокий и хриплый, настойчиво пробивавший стену королевского молчания. Вскоре, если я ничего не сделаю и не скажу, толпа к нему прислушается.

С высоты седла король мог видеть меня сквозь проем в северной стене, но для большей части его свиты я был невидим. Я взобрался, вернее, взошел — с таким достоинством я это проделал — на упавшие обломки западной стены и теперь возвышался над развалинами постройки, чтобы все могли лицезреть меня. Я проделал это не только для того, чтобы произвести впечатление на короля. Мне необходимо было осмотреть с этой господствующей точки склоны горы, поросшие лесом, по которым мы только что поднимались. Теперь я стремился отрешиться от шума и отыскать тропинку, что много лет назад привела меня к зарослям у заброшенной штольни.

Словно прилив, на меня накатил ропот заскучавшей толпы, и я медленно воздел обе руки к солнцу в неком ритуальном жесте, к какому на моих глазах прибегали жрецы, вызывая духов. Если я дам им видимость чародейства, это удержит толпу на расстоянии, даст пищу сомнениям жрецов и надежду королю, а мне — время вспомнить. Я не мог позволить себе неуверенно метаться по лесу, словно сбившийся со следа пес, я должен вывести их напрямик, как вывел меня когда-то сокол-мерлин.

Удача не оставила меня. Едва я воздел руки, солнце ушло за горизонт, последние лучи его погасли, уступив место сгущающимся сумеркам.

Более того, исчезли отблески, слепившие мне глаза, и я стал лучше видеть. Я проследил взглядом узкий гребень подъездной дороги до холма, на который я некогда взобрался, чтобы уединиться от шумной свиты двух королей. Склоны густо поросли лесом, намного гуще, чем мне помнилось. Под защитой лощины уже пробивались первые листочки, сам же лес темнел терновником и остролистом. Я не узнавал дорогу, по которой некогда ехал зимним лесом. Вперив взгляд в сгущавшуюся темноту, я воскрешал в памяти детские воспоминания о том дне, когда блуждал по холму…

Мы въехали верхом со стороны открытой долины вдоль реки, под темными деревьями через тот низкий горный кряж прямо в лощину. Короли, Камлах и Диниас и остальные расположились на южном склоне ниже дубравы. Походные костры развели вон там, а ниже паслись лошади. Стоял полдень, и когда я уходил — вон в ту сторону, — то ступал по своей тени. Перекусить я присел за уступом скалы…

Теперь я вспомнил точно. Серая скала, в расщелине которой вырос молодой дубок. По другую сторону этой скалы прошли короли, направляясь к Королевской Твердыне. Серая скала рядом с тропой, расщепленная молодым дубком… Прямо с нее круто взмыл сквозь лесную поросль быстрокрылый сокол.

Я плавно опустил руки и обернулся. Небо затянуло серыми облаками, тьма быстро сгущалась. Заросшие склоны подо мной тонули в густых сумерках. Гряду облаков за спиной Вортигерна подсветило по краю слепящее золото, и одинокий тусклый луч отвесно пал на далекий черный холм. Фигуры людей виделись мне лишь темными силуэтами, плащи развевались на свежем влажном ветру. Чадили факелы.

Я медленно сошел со своего возвышения. Дойдя до середины башни, я остановился так, чтобы король хорошо видел меня, развел руки ладонями вниз, будто я, словно лозоискатель, ищу, что находится там, в глубинах земли. До меня докатилось бормотание толпы и режущий слух презрительный возглас Могана. Затем я уронил руки и приблизился к королю.

— Ну? — В сухом и жестком голосе короля звучал вызов. Он заерзал в седле.

Не удостоив его взглядом, я прошел мимо мула и направился в самую гущу толпы, как будто людей вовсе не существовало. Я шел не опуская рук, вперив взор в землю. Я видел, как, помедлив мгновенье, шаркая, задвигались ноги и толпа расступилась, чтобы пропустить меня. Я шествовал мимо них, стараясь двигаться по развороченной вязкой земле плавно и с достоинством. Стражи не сделали попытки задержать меня. Проходя мимо факельщиков, я поднял руку, и один из них тут же беспрекословно последовал за мной.