Андрей Астахов - Девятый император

– Пусть позовут ученого Чжоу-ли! – приказал Бату-хан.

Ученый китаец, сухонький и аккуратный, явился очень быстро. Он приветствовал Бату-хана и прочих знатных монголов по китайскому придворному обычаю низким поклоном, замер в ожидании. За спиной китайца мальчик-слуга держал увесистый ларец с книгами и письменными принадлежностями.

– Мудрый Чжоу-ли, выпей кумысу и ответь нам на вопрос, который нас беспокоит, – сказал Бату-хан. – Наш несравненный храбрец Тенгиз-нойон сражался с удивительным зверем, живущим в земле урусов. Можешь ли ты определить по описанию, которое даст тебе Тенгиз-нойон, что это за зверь?

– Я изучал повадки и приметы многих животных, – сказал китаец. – Сведения о любом звере, существующем во вселенной, можно найти в древних книгах. Как выглядело животное?

– Оно похоже на змея, но это не змей, – начал Тенгиз-нойон, дрожа от ярости. – Оно летает, как птица, но это не птица. У него четыре лапы, длинный змеиный хвост и огромная голова с широкой пастью и длинными острыми зубами. Глаза этого чудовища сияют, как зеленые огни. Оно извергает огонь, испепеляющий все, на что этот огонь попадет. Чудовище высотой подобно крепостной стене, а длиной равно колонне из десяти всадников, едущих друг другу в хвост. Оно покрыто чешуей, блестящей, как золото. Вот какого зверя я видел, и я клянусь убить этого зверя, чтобы отомстить за свое поражение и за свой позор!

– Приметы сего зверя достаточно характерны, – сказал китаец, немного подумав. – Я бы сказал, что это животное – лун, настоящий дракон. Но в земле урусов не водятся драконы. Это животное напоминает сразу многих чудовищ, достоверно описанных великими учеными задолго до моего рождения. Оно похоже на зверя яюя, у которого лошадиные копыта, когти тигра и человеческое лицо. Оно также напоминает страшного зверя цзочи. Если оно летает, то может быть, это чудовище родственно свирепой птице дафэн, которая своими крыльями поднимает ураган. Подобно это существо также чудовищному змею-людоеду башэ. Я могу определенно сказать только одно – животное, которое видел несравненный герой Тенгиз-нойон, может считаться одним из порождений темных сил.

– Но как с ним бороться? – спросил Субэдей, дождавшись, когда смолкнут испуганные вздохи ханских жен.

– Борьба с порождениями темных сил всегда затруднительна. Победить их может только герой, который добровольно взялся за опасное дело по борьбе с чудовищами. И такому герою необходимо волшебное оружие. Так говорят книги.

В шатре Покорителя вселенной стало тихо. Ханы опустили глаза и сомкнули вместе кончики пальчики в знак внимания. На деле это означало, что никто не хочет высказаться и предложить свои услуги по уничтожению зверя. Субэдей улыбался. Бату-хан был непроницаем. Наконец, хозяин шатра нарушил молчание.

– Благодарим тебя, мудрый Чжоу-ли. И разрешаем удалиться!

– Повелитель, – сказал Тенгиз-нойон, как только китаец со слугой покинули шатер, – позволь мне пойти и убить зверя. Дай мне воинов, чтобы я мог покончить с урусским чудовищем, погубившим моих огланов.

– Удалец! Какой удалец! – оживились ханы.

– Лучше расскажи нам, что произошло потом, – велел Бату-хан, оскалившись в свирепой улыбке.

– О великий, как описать отвагу и силу твоих несравненных воинов! Тургауды дрались как львы. Несколько раз им почти удавалось поразить мерзкое чудовище своими стрелами и копьями, но злые урусские онгоны застилали нам глаза, и наши стрелы летели мимо цели. Вечное синее небо свидетель моим словам – воины моего отряда дрались храбро. Ни один из них не бежал с поля боя…

Бегство было повальным и постыдным. Монгольские всадники с дикими воплями, в одиночку и целыми толпами, удирали по тракту, не думая ни о чем, кроме спасения. А Зарята все продолжал свои атаки.

Сам Тенгиз-нойон безумными глазами смотрел на то, как улепетывают его непобедимые тургауды, как отборная монгольская конница, закованная в железные латы, тонет в болоте, в которое в одночасье превратилась вся равнина. Струи пламени, извергаемые драконом, растопили снег и лед, покрывавший равнину. Там, где раньше были только полыньи, теперь была сплошная хлябь. Копыта лошадей увязали в раскисшей черной грязи и в ледяной каше, и напрасно всадники хлестали плетьми несчастных животных – монголы напоминали мух, прилипших к клейкой бумаге. Огонь и вода делали свое дело: войско Тенгиз-нойона таяло на глазах.

– Ойе, спасайтесь! – вопили монголы. – Пришел наш последний час! Все мы умрем! Бежим!