Микки Нильсон (Нельсон) - Испепелитель (ЛП)

"Во имя Света!…" - успел лишь выдохнуть паладин, когда волна демонической магии понеслась к его отряду и громко взорвалась совсем рядом, сбив с коня бедолагу Аббендиса. Пока их спасло лишь чудо - старый чернокнижник чуть промахнулся. Но уповать на везение второй раз было нелепо. Едва удержавшись на коне, Могрейн кликнул воинов, установивших на ближайшем холме свои только прибывшие на поле боя баллисты: "Эй, вы там! Цельтесь в чернокнижника!! Остальные - назад! Не высовываться!"

"Враг увидел нас, сир", - возбужденно прокричал Аббендис, заметив, как орк принялся вновь что-то нашептывать над темной сферой, время от времени опасливо косясь в сторону противника. "Пли! Прикончите эту зеленокожую тварь!" Орк явно в недоумении пролепетал свое "Зар куум?". И в тот же миг две огромные стрелы поразили его, навсегда оборвав темное бытие. А из рук чернокнижника выпала темная маленькая сфера, покатилась по выжженной земле прямо к ногам Могрейна.

"Никогда не видел артефакт такой силы. Только бы он мог покориться могуществу Света", - пораженно бормотал он, нагибаясь, чтобы поднять сферу. - "Какая армия устоит против него? Конечно, в праведных руках…" Жгучая, адская боль пронзила Александроса от одного прикосновения к сфере. С ужасом он ощутил, как плоть его переполняют силы тьмы, раскаляя каждую мышцу, каждый нерв. Лишь спустя миг отдернув руку, он увидел, что она превратилась в кусок гниющей, выгоревшей плоти.

"Что за безумие?" - шептал он, пытаясь излечиться магией Света. - "Мои целительные силы… не действуют". "И мои", - признался подоспевший дворф-целитель, сокрушенно качая головой. - "Дурной знак. Но чем бы эта сфера ни была, ее можно использовать лишь во служение злу… И несомненно, ее лучше оставить тут".

Увы, порой даже благие намерения оборачиваются во зло, и совету мудрого дворфа лорд Александрос Могрейн не последовал…

Вторая Война завершилась сокрушением орочьей Орды, и по ее окончании в Азероте настало затишье. Но вскоре хаос войны разразится вновь, ибо в мире нескончаемых войн затишье - лишь краткая передышка перед очередным конфликтом…

Тихонечко открыв дверь, два мальчугана осторожно пробрались в комнату. Старший из них, рыжеволосый и с довольной ухмылкой на лице, оглядывался по сторонам, пока второй, младшенький, казалось, с радостью остался бы за дверьми. Но вместе они подошли к шкатулке, в которой покоилась зловещего вида темная сфера.

"Давай, коснись ее! Ты что, струсил?" - подначивал младшего наглый юнец. "Я не хочу прикасаться! Сам прикоснись!" - насупившись, отвечал паренек.

Столь "несвоевременно" вернувшийся Александрос Могрейн схватил обоих за вороты, тряхнул как следует и оттащил подальше от шкатулки. "Сколько раз я говорил вам? Сколько я должен вам повторять?!" - рявкнул он в праведном гневе. - "Сколько я говорил: не заходить в мою комнату! Не трогать мои вещи! И, прежде всего: не открывать шкатулку!!!" "Это Рено придумал!" - взвизгнул младший. "Ах ты, ябеда!" - озлобился тот.

"Тихо, Рено!" - властно прервал сына Александрос. - "Я разочарован, и, прежде всего - в тебе! Какой пример ты подаешь своему брату? Ладно, остальное, но сфера! Разве я не говорил тебе защищать Дариона? Разве не просил присматривать за ним?! Теперь - марш в свои комнаты! Оба!".

Выставив сыновей за дверь, Александрос удалился туда, куда так любил наведываться в тяжкие минуты. Под высоким деревом подле стоящего на отшибе особняка Могрейнов возвышалась надгробная плита, надпись на которой гласила: "Тут покоится Елена Могрейн, любимая жена и мать".

"Порой мне кажется, что они испытывают меня", - шептал Могрейн, обращаясь к безвременно усопшей супруге. - "Но, дорогая, ты бы гордилась ими. И удивилась бы, как они растут. Рено мне часто напоминает меня самого - такой же нахальный, упорный, задирчивый. А Дарион… Он больше пошел в тебя. У него твой спокойный дух. Даже теперь я вижу его в нем. Эх… Как же мне жаль, что ты не видишь, как он растет. Мне так тебя не хватает, Елена. Больше чем когда-либо. Мне не хватает твоей непоколебимой веры… Не хватает света, что плясал в твоих глазах… И я всем сердцем надеюсь, что на том свете ты обрела покой…".

Тихий монолог Александроса прервал подоспевший всадник в ливрее с гербом Лордерона. "Я вам не помешал, сир?" - тактично поинтересовался он, придержав коня чуть в отдалении. "Я просто занимаюсь садом, Фэйрбэнкс", - раздраженно соврал Могрейн. - "Как у тебя дела?". "Не очень. Тело человека не предназначено для многочасовой качки на спине у какой-то твари", - пафосно изрек Фэйрбэнкс.