Шимпо Ботан - Люди и Тени

— Понимаю. — Наследница задумчиво-грустно улыбнулась. — Но всё равно. Не люблю мясорубку.

— И потому ты нарушила приказ и ввязалась в авантюру? Поехала в безнадёжную атаку? С тремя юнцами, которые вообще не военные.

Пару минут все молчали. Тес-Нур поглаживал усы, Батташ склонил голову. Найпа глубоко задумалась. Наконец девушка подняла взгляд и сказала:

— Я захотела разогреть свою кровь. Живу как в обители! Ритуалы, правила… Но дело не только в этом… Да, меня напугала битва. Я внутренне бесилась, глядя на мощь маразута. Он убил двадцать шесть наших! Был силён, гад… Видела разбросанные мёртвые тела. И как бы сказать… Этот улей, который мы должны были испытать, он давал надежду. На то, что воевать можно без таких тяжелых потерь, безо всех этих искалеченных, изрубленных. Враги почти всесильны. Можно положить половину войска, и ничего не достигнуть. Но у нас есть чудо оружие! Можно показать силу, мощь, победить свой страх! Достичь победы не ценой сотен жизней, а легко и блестяще. А Бат и Тес упрямились: «битва закончена, мы едем домой». После всего месива — они испугались и отринули надежду? Ну… Ну ты меня поняла, Ву-Таама. — Девушка посмотрела на тётю исподлобья, тревожно-выжидающе. Та кивнула:

— Поняла. И знаю, что ты не лукавишь, вижу по глазам. Что-ж, мы все заражены безумием этой войны… Я на тебя не злюсь. Осуждаю, но отношусь к твоей вине со снисхождением.

— Спасибо, — Найпа склонила голову.

Снаружи повеял ветерок, зазвенели подвешенные на деревьях колокольчики. Чистый, небесно-безмятежный перезвон… Услышав его даже Батташ вздохнул с облегчением… Но разговор был ещё не окончен. Княгиня склонила голову и сказала:

— Да. Была ещё одна причина твоего бунта. Тебе нравятся учёные, ведь так? Мечтаешь о настоящей дружбе, и даже о красивой любви? Говори как есть, я всё пойму.

Тишина была недолгой. Тягостной, вязкой, напряженной, но, к счастью, скоротечной. Наследница закрыла глаза, и сказала:

— Да. Я влюбилась в Маравана. Виновата.

И словно бремя пало с плеч всех присутствующих. Словно душные грозовые тучи разразились, наконец, дождём. Все ждали этого признания, честного и безжалостного — и вот, Наследница его таки преподнесла. Батташ и Тес-Нур понимающе переглянулись. Луривун едва сдержал глупую улыбку.

Ву провела рукой по волосам.

— Найпа, ты молодец, что честно во всём призналась, — спокойно сказала Княгиня. — Не будем вдаваться в подробности. Я могла бы произнести целую речь об ответственности монарших особ перед ближними и подданными, об юношеских мечтах и гибели мечтаний при встрече с Реальностью, ещё много о чём. Но ты уже не маленькая и сама всё понимаешь. Если ты признала свою вину — значит уже не просто капризный подросток. Всего лишь за месяц повзрослела. Война убивает в человеке наивность — это очень плохо, но необходимо. Что-ж, Найпа, я была о тебе худшего мнения. Ты оказалась сильнее и умнее.

— Спасибо.

— А теперь, самое главное. — Княгиня выпрямилась. — Буду с тобой честна. Помнишь, я говорила тебе о шпионской возне охватившей всю империю?

— Ну.

— Так вот: Мараван, Тариваш и Майта — никакие не учёные. Они шпионы технократов. Это доказано.

«Нет». Словно тень пала на осиянный зал. Найпа широко открыла глаза:

— Что!? При чём здесь технократы?

— При том, — голос Ву был ровным, но жестким. — Они захватили власть в Столице, понасажали своих ставленников, запугали и подкупили чиновников, заключили договора с торговыми кланами и переманили на свою сторону часть офицеров.

— При чём здесь столица? — Наследнице казалось, что она сходит с ума. Мир терял краски, выдыхался, слова и звуки доносились, словно из-под воды.

— При чём здесь шпионская возня!?

— Столица в руках врага. Теперь они хотят подчинить независимые княжества. В том числе наше. Для этого и прислали к нам своих агентов — Маравана, Тариваша и Майту.

Наследница прикрыла рот руками:

— Ты хочешь сказать, что эти трое приехали к нам чтоб тебя убить!? Почему же ты сразу не сказала? А хотя… — Девушка дерзко улыбнулась. — Я тебе не верю.

Тишина. Зал наполнялся вечерним светом. Окрашенный цветными витражами он переливался в дыме благовоний. Снаружи донеслись звуки гонга — конец рабочего дня. Тысячи простых людей: земледельцев, пастухов, ремесленников, оставляли свои дела, и, улыбаясь вечернему Цветку, шли отдыхать… Богатеи попивали вино, искрящееся в золотых лучах, простолюдины согревались бражкой. Дети играли в салки, старики шли на рыбалку… Никому не было дела до грызни, что разгоралась на самом верху общественной пирамиды.