Александр Башибузук: Хроники Горана. Рассвет.

Я в растерянности оглянулся на Франку. Гнома скрипнула от злости зубами и отодвинула полог показав девочку.

- Вот. Не успел ее тронуть упырь. Все в порядке. А ежели вы удумаете... - Франка повысила голос и с угрозой посмотрела на отца Гордия. - То...

Гнома встала и показала селянам на открытой ладони пламенеющий огненный сгусток, да и сама она стала выглядеть страшней некуда, глаза сверкают, на лице злоба и решимость всех порешить самым зловещим образом. И вокруг фигуры аура дрожащая, огненная. Сущая демоница защищающая своего детеныша.

Селяне ожидаемо прониклись, охнули и опять попадали на колени.

- Погоди боярыня, - священник не обращая внимания на Франку нагнулся над девочкой, прикоснулся к ней своим знаком, а потом с улыбкой выпрямился. - Так и есть, не тронул. Чудо сие великое. Слышь обчество, Милку-то монстра не тронула. В рубашонке девка родилась! Чудо есмь сие, благодарите Старших!!! В голос благодарите!!!

Я облегченно выдохнул, а жители Овчариц не вставая с колен затянули какой-то заунывный псалом прославляя Старших Сестер оборонивших девочку Милицу. Священник умело дирижировал хором размахивая своей дубиной. А про меня, чьими руками свершилась справедливость, все как-то забыли. Ну и ладно.

- Видишь, как все хорошо решилось, - кивнул я Франке. - И Милка Милицей оказалась, да еще и беспризорной, так что думаю, никто возражать не будет, если ты ее заберешь. На крайний случай денег им дадим.

- Угу... - гнома спрятала от меня подозрительно заблестевшие глаза и прижала к себе девочку. А Мила, не просыпаясь выпростала свои ручонки из-под полога и обняла гному. Так это по-доброму получилось, что даже я расчувствовался. Надо же... прорывать стало мозги примороженные. Я давно уже приметил, что у меня с этим делом прогресс наметился, совсем не то, что раньше: два слова не мог связать и больше слушал, чем говорил. Как же там это словечко мудреное звучит? Итегрировался что ли? Нет, интегрировался в общество! Так кажется, правильней будет. Или неправильно? Толком не знаю, но стал более разговорчивей и даже способен на какие-то чувства, кроме похотливых. Но и эти как раз никуда не делись. Да, и еще... бояться стал. Не раз ловил себя на этом полезном чувстве.

Селяне отбив положенные поклоны наконец угомонились и делегировали старосту к нам с Франкой выразить решительное приглашение в Овчарицы, для последующей всяческой благодарности. Отец Гордий тоже рекомендовал погостить. Чем мы и воспользовались.

Для новоявленной становой боярыни Велиславы и ее ближника Врана, то есть меня, освободили сани, Явдоху привязали цугом и процессия двинулась. Священник присоседился к нам и любезно развлекал избавителей разговорами. И вообще, никакого подвоха я не заметил, отец Гордий или не знал о розыске, либо очень искусно скрывал знание. Но тут ничего не поделаешь, придется рискнуть. С Милкой нам дальше ходу нет. А пока можно немного разведать обстановку.

- А чего сами полезли на упырину? А боярские дружинники?

- Дык, нет никого... - покачал головой священник. - Вообче никого. На прошлой седмице становой боярин Петрик со своей дружиной ушел на смотр к князю. В полном, сталбыть составе, едва с два десятка замок охранять оставил. А волостного княжеского урядника с его командою кинули на усиление Донатова Вала. И чародеи все кудыть запропали. Мы за ними аж в Заречье посылали. В волостном Соборе Синода, тоже отказались помочь без объяснений. Грят не до того нам, а ежели невмоготу, помолитесь и сами опчеством на упыряку идите. Вера поможет. Вот так-то.

- А в чем дело? - я слегка насторожился. То, что власти самоустранились это конечно хорошо, но все равно подозрительно.

- Дык почти всегда так, - охотно пояснил священник. - Близится годовщина Сечи. Но, правда, так хлопотно первый раз. Обычно суеты поменьше.

- Ну годовщина. А в чем беспокойство-то?

- Дык есть вроде пророчество... - неуверенно буркнул отец Гордий. - Токмо оно еретическое и сталбыть запрещенное...

- Ну-у... если запрещенное, - разочарованно протянул я и как бы невзначай сунул белоризцу флягу с огневицей. - На хлебни отче, во избавление значит...

- Это можно... - отец Гордий осенил баклажку знаком синода и алчно припал к горлышку. - Ух-х... благослови тя Старшие, вовеки и присно, хорошо зелие греховное...

А после третьего захода на огневицу шепотом поведал, что полторы сотни лет назад был такой юродивый белоризец-расстрига Дамус из румийского града Ностра, и оный, опившись отвара грибков лесных под названием пятнашки, частенько распутно бесчинствовал и прилюдно пророчествовал. Даже нашлись последователи, за пророка почитавшие сего Дамуса и распространявшие подметные письма с евоными пророчествами. Закончилось все как должно, то бишь на костре. Но вот только со временем начали смекать людишки, что уж очень частенько пророчества юродивого совпадают с действительностью. Он предсказал и смерть на охоте отца нынешнего правителя Жмудии, а так же разрыв отношений с алвами, две войны и мор с потопом, случившиеся незадолго после его мученической смерти. Да много чего. Только изъяснялся сей пророк вельми мудрено - стихами, какими-то катренами, кои можно по-разному трактовать. Но при Синоде, якобы есть специальный Приказ, где сии пророчества разбирают. А по поводу годовщины Сечи, звучит так...