Екатерина Оленева - Невеста для Мрака (СИ)

Местная ванна не обладала способностью удовлетворить мой взыскательный вкус. Деревянное корыто, наполненное остывающей водой, помутневшей почти сразу же, как я в неё окунулась.

Как только люди в этой глуши живут без нормальных благ цивилизации?

После наших угроз лорд расщедрился. Нас отвели на ночевку в комнату, где для женщины стояли, пусть узкие, пусть деревянные, но кровати, крытые одеялами из медвежьих шкур. Мужчинам достался волчий мех. В комнате даже был камин, от которого тянуло теплом.

Словом, выспалась я замечательно. Мне снилось, что Чеаррэ нашли меня и наградили чем-то за свершённые подвиги приятным-приятным. Правда, проснувшись, я никак не могла вспомнить — чем.

Утром, как обычно, и охотники, и господа собрались в Большом Зале. Слуги привычно вносили блюда, расставляя их на столы. В обоих концах огромного зала уже пылали камины, в них жарко полыхало пламя. Несмотря на то, что был день, хоть и пасмурный, в подвешенной на тяжелых цепях люстре горели свечи. Зал был наполнен светом, суетой и запахом стряпни, но при этом атмосфера была гнетущей.

После трапезы перешли к животрепещущей процедуре расчёта.

Лорд выглядел мрачным:

— Где гарантия, что вы вчера убили именно ту тварь?

Ланджой сохранял терпение:

— Вы не доверяете собственному сыну, маэр Вертэй?

— Мой сын не заметил, чтобы убитая тварь снова обернулась человеком.

— Вообще-то, там и обращаться-то было нечему, — поковырялся кончиком ножа в жёлтых зубах Кентар. — После того, как наша ведьмочка с ним поговорила…

— Все равно! — стоял на своём лорд. — Никаких намеков на человеческие конечности или внутренности! Хоть что-то же должно было…

— Мы имели дело с волкодлаком, — вздохнула Мэл.

— И что?

— Это оборотни обращаются после смерти, а волкодлаки остаются, как были.

— Но вчера вы говорили совершенно другое! — на этот раз почти резонно возмутился лорд.

— Вчера мы должны были убедить кучу людей в том, что они убили просто волка. Ваш сын вчера был с нами…

— Это не доказательство! — стоял на своём лорд.

— Вы вообще собираетесь нам платить? — скучным голосом поинтересовался Джелрой. — Сами же знаете, что свою работу мы сделали.

— А если хоть один житель вашей деревни погибнем от когтей твари, мы вернёмся. Бесплатно, — прорычал Таббар.

— Никто не погибнет. Волколдлак мёртв. Будьте любезны оплатить наши услуги по прейскуранту.

— Мне нужно время, — тряхнул лысой головой знатный упрямец. — Я должен убедиться…

Я и глазом не успела моргнуть, как острие лезвия клинка Ланджоя оказалось под трясущимся от ярости, бессилия и страха, гладко выбритым лордовским подбородком.

— Времени у вас нет, — бархатным баритоном проворковал наш капитан. — Извольте заплатить. Или мы вынуждены будем применить силу.

Спустя час мы покидали негостеприимный замок, нам в спину неслись проклятия вместо благодарности.

Но деньги свои мы отработали честно. И честно их забрали.

С уверенностью, граничащей с идиотизмом, я предполагала, что для получения нового задания наш маленький отряд зайдёт в какой-нибудь населённый пункт. Но ошиблась. Мы получили письмо, присланное с почтовым вороном. О существовании почтовых голубей все, конечно же, в курсе, а вот то, что воронов можно использовать подобным образом, я узнала впервые. Впрочем, Слепой Ткач с ними, со всеми, — с воронами и с голубями, — не о них сейчас речь. Речь о том, что с момента, когда удалось в последний раз покормить демона, живущего во мне, прошёл почти месяц. Предельный допустимый срок голодовки близился к концу.

Не существует в мире абсолютной силы, за исключением божественной. У любого плюса в паре обязательно стоит минус. Так, например, мой демон делал меня сильнее и могущественнее большинства существ, живущих в Мире Трёх Лун, но я, в свою очередь, зависела он него сильнее, чем наркоман от дозы, ибо самый жалкий наркоман имеет иллюзию выбора — сдохнуть ему во время ломки или найти в себе силы пережить её.

У меня такой возможности не было. Какое-то время демон будет молчаливо ждать, потом начнёт требовать крови и боли. Если я не проявлю благоразумия, тёмная половина разрушит мою личность, поглотив рассудок без остатка. Тогда я стану универсальной, неконтролируемой машиной для убийств. Вот такая миленькая картинка.

Поначалу жажда давала себя знать лишь плохим настроением да навязчивыми головными болями. Но с каждым днём, с каждым часом моё состояние ухудшалось. Я то тряслась в ознобе, то страдала от жара, мои кости крутило, как бывает при злой лихоманке.