Мелисса Рингрент - Срывая маски(СИ)

Она душит их до потери сознания и раскидывает все, что находится на столе. Как-то не хочется терять дыхание и сознание вслед за ним.

Некоторые парни и девчонки стали петь. Кто что. Каждый на свой лад. А у меня как назло только одна песня в голове кружится. Только песня Алсу. Я пела ее одно время, после расставания со своим бывшим. Она грустная. Навевает такие воспоминания.

Но делать нечего, я стала петь. Тихо, не надрывая голоса, как делали это некоторые мои однокурсники. Можно сказать, просто стала бубнить песенку себе под нос.

- Звезды поднимаются выше,

Свет уже не сводит с ума.

Если ты меня не услышишь,

Значит, наступила зима.

Небо, загрустив, наклонилось,

В сумерки, укутав дома,

Больше ничего не случилось,

Просто наступила зима.

Завывания прекратились, а мои однокурсники вылупились на меня как на восьмое чудо света. Да знаю, я знаю. Ни слуха, ни голоса нет. Но жить хочется. Не прекращая петь, я взяла корень мандрагоры и стала толочь в ступке. Может и упырицу скрутит от моего вокала?

- В тот день, когда ты мне приснился,

Я все придумала сама,

На землю тихо опустилась

Зима, зима.

Я для тебя не погасила

Свет в одиноком окне,

Как жаль, что это все приснилось мне.

А потом мне стала слышаться мелодия. Как в минусе. Едва не сбилась со слов, но кто-то зашипел:

- Пой-пой, пока она не пришла в себя...

И я продолжила петь, добавив в кипящее зелье пыль ста дорог и порошок шкуры единорога.

- В сны мои луна окунулась,

Ветер превратила в туман.

Если я к тебе не вернулась,

Значит, наступила зима.

Может, помешали мне тени,

Может предрассветный обман.

А помнишь, мы с тобою хотели,

Чтобы наступила зима?

И тут на припеве, мне стали подпевать все ребята в аудитории, которые конечно в сознании были. Я удивилась и едва не потеряла мысль во второй раз, но все же, сумев взять себя в руки, продолжила петь.

А вот последний куплет дался мне с трудом. После добавления пятки пилигрима зелье стало синим, и от него пошел гадкий запашок (видимо этот пилигрим при жизни пятки свои не мыл), но мне еще нужно немного поварить. Видимо запах токсичный потому, что я вдруг стала петь значительно громче. И мой голос усилился еще и за счет свод пещеры.

- Голос, тихий, таинственный!

Где ты, милый, единственный,

Сон мой?

Вьюгой, белою, снежною,

Стану самою нежною,

Сон мой.

Последний припев упырица помогала нам допевать, тихонько подвывая в такт и постукивая склянками на столе, павших в бою сокурсников.

Наконец зелье изменило свой цвет. Стало прозрачным как вода. Только искривления жидкости давали понять мне, что я приготовила совсем не воду.

Если честно у меня от напряжения все лицо и спина стали мокрыми, руки трясутся как у алкоголички и ноги подкашиваются.

Профессор подошел ко мне.

- Прекрасно. Что ж, проверим насколько хорошо, ваше зелье правды.

Достав маленькую мерную ложечку для пробы, профессор повернул краник последнего сосуда на моем столе, и на ложечку упала капля моего первого зелья.

Вот он подносит ложечку ко рту.

Мне так страшно.

Все. Сейчас как заорет на меня...

- Вы можете задать мне три вопроса, Ингрент.

Я посмотрела на него, потом на однокурсников. Была у меня в голове кое-какая мыслишка, с хвостом с моей родины. Вот только, если я ошибаюсь, то так огребу. Хотя, наверное, и за правду не меньше получу по шее.

- Господин профессор, вы - инкуб? - почти шепотом спросила я.

Его глаза застекленели, а девчонки зло зашипели на меня.

Как я посмела так плохо думать о профессоре, но ответ заставил всех шарахнуться в сторону.

- Да. - ответил профессор и я увидела ужас на лицах однокурсниц и полное понимание на лицах парней. А злорадство стало таким ощутимым, что даже я едва сама не шарахнулась в сторону от профессора, но сдержалась.

- Разве не опасно ставить на место профессора инкуба? - вполне спокойно спросила я.

Этот вопрос сразу же возник в моей голове, стоило лишь получить утвердительный ответ на первый вопрос. И я не увидела смысла сдерживать его в себе.

- Опасно.

Я покачала головой. Вот не зря мне показалось странным это полнейшее восхищение им. Легенды и мифы моего мира подтолкнули подходящий образ. Ведь все так просто.

Не могут быть вкусы одинаковы у двух-трех десятков девушек. Это факт. Хотя не всегда. Просто я слишком подозрительна. Да и мир не располагает к доверию.

- Пожалуй, это все профессор.

- Что? - завопили девчонки. - Спроси его, скольких он убил!