Маргарита Блинова - Одиночка

На завтрак мы останавливаемся в небольшом городке, состоящем из трех параллельных улиц и центральной площади с заснеженным сквером.

Маленькое милое кафе недалеко от въезда приглянулось мне с первого взгляда, а едва мы зашли внутрь и окунулись в интерьер деревенского трактира, то влюбилась окончательно.

На стоящей сбоку деревянной телеге красовались блюда со свежей выпечкой, чей потрясающий аромат заставил мой рот в мгновение ока наполниться слюной.

Заняв столик и сбросив куртки, мы с Платоном заказываем себе целую тарелку вкусняшек и по чашке свежесваренного черного кофе.

Парень всего на секунду отвлекается, отвечая кому-то по телефону, и это время я трачу, чтобы еще раз украдкой полюбоваться им.

Одетый в простые синие джинсы и серую олимпийку, Платон держался на удивление торжественно, так, словно завтракал как минимум в компании принца Чарльза.

Его волнистые волосы были растрепаны. Темные, почти черные, глаза завораживали своей мистической глубиной. Мягкие черты лица и широкие накачанные плечи манили дотронуться и погладить. С виду он был старше Микаэля, но еще не такой угрюмый, как тридцатилетний Курт.

Но почти так же хорош, как Курт.

Воспоминание о Курте заставляет меня резко выдохнуть и сжать пальцы.

Не хочу думать о нем! Нет, нет и еще раз нет!

Попрощавшись со своим невидимым собеседником, Платон доверительно наклоняется вперед.

— А давай будем делать вид, что я тебя не украл, а спас из цепких лап черного дракона, заточившего тебя в башню?

Я не могу сдержать грустной улыбки.

Ох, Платон! Знал бы ты, как сейчас прав…

Приятная официантка в переднике и желтой шапочке приносит наш заказ, кидает заинтересованный взгляд на Платона. Нет, подруга. Даже не мечтай!

Под моим пристальным взглядом девушка тушуется, сбивчиво желает нам приятного аппетита и скрывается за стойкой.

Мы неспешно едим, наслаждаясь компанией друг друга и потрясающей выпечкой.

Яблокова, где твоя совесть! Курт там поседел, поди. Бегает, как савраска, по склонам и ищет тебя. Небось поднял всю базу на уши, привлек к поискам Армию спасения, вертушки, поисковых собак, а она тут выпечкой лакомится.

Я вспоминаю ласковые прикосновения Курта, его почти болезненные объятья, по-особенному произносимое слово «Моя!», и становится тошно.

— Что-то не так?

Встретившись с темными, почти черными глазами Платона, я прикусываю нижнюю губу, но какая-то неведомая сила дергает меня за язык.

— Платон, а ты, случайно, не женат?

Парень делает неспешный глоток кофе.

— Пока нет, — отвечает он, ставя белую маленькую чашку на блюдце. — Но если получится уговорить одну очаровательную невесту, то, возможно, в этом году мой статус изменится, — хитро улыбается он. — И, кстати, так, чисто для справки — ты куда хотела бы полететь на медовый месяц?

Я смеюсь от неожиданности, не в силах бороться с его прямолинейным обаянием.

— А тебе никто не говорил, что ты нахал?

Платон заботливо двигает тарелку с последним кексом ближе ко мне.

— Я не нахал. Я просто самоуверенный, — с улыбкой поправляет он и неожиданно признается: — Но это еще не самый мой серьезный недостаток.

— Правда? И каков же тогда «серьезный»?

Нет, ну правда! Что может быть хуже, чем ненормальная любовь к давно ушедшей жене?

Трупы девственниц в шкафу? Человеческие органы в трехлитровых банках формальдегида, которые он хранит в холодильнике? Верстак, заваленный проводами от детонатора, и часовой механизм к нему?

Невероятно заинтригованная, я с волнением ожидаю ответа.

Почувствовав, что ему все-таки придется выдать свою главную тайну, Платон тяжело вздыхает и признается:

— Я разбрасываю носки по комнате…

— Пф! — громко фыркаю на все кафе, нарушая сонную тишину утра. — Я выросла в компании трех мужчин — меня невозможно напугать носками, потом и отрыжкой!

Платон на секунду задумывается, погружает длинные пальцы в кудрявую шевелюру.

— Ладно, а как тебе такое… — на красивых губах парня хитрая улыбка. — Я могу часами зависать у соньки, проходя новую игрушку!

Изображаю максимально скептическое выражение на своем лице.

— А мы что, уже перескочили с темы «недостатков» на твои достоинства?

— Ну, хорошо! Ты сама напросилась, — грозит парень.

Мы оба не спали всю ночь, но это не мешает нам вести оживленный разговор.

Недостатков у Платона оказывается действительно много, но все перечисленное им — печальная норма для представителя мужского рода.