Воронье Гнездо

-- Ладно, ладно, не надо… Будем считать, мне только что отшибло память.

-- Чего ты так испугался? Разве профсоюз не гарантирует

тебе защиту на рабочем месте? Все "Тройка основателей, Тройка основателей", а ты даже не уверен, что кто–то за тебя заступится.

-- Выглядит так, будто ты переманиваешь меня к вам.

-- Не думаю, что мне хотелось бы связываться с Гарольдовским скамом, но все же: возможно.

-- Ага, а теперь твое антиаммуниционное настроение выглядит так, будто это ты написала оранжевую ту надпись у входа. Ведь это сделала ты?

-- Нет, мне же не двенадцать лет. У меня другие методы выражения неодобрения, но надпись мне нравится. Я думала, это тот злой низкорослый мужик, который к вам все время ходит.

-- Хассан? Не в его стиле, я с ним много работал, так что…

-- Да какая к черту разница. Просто хорошо, что кто–то это наконец написал.

Андрей улыбнулся.

-- Может, в шахматы? — предложила она.

-- Давай. Только… Напомнишь пару правил?

Кира кивнула, поняв, что Андрей не имеет ни малейшего понятия об игре и достала из–под стола складную шахматную доску.

-- Почему у нас нет зеркала, Серафима Геннадьевна. Не вас ли я назначал Музой Интерьеров?

-- Они вам ни к чему, граф Гарольд, — говорила Сима, причесывая коллегу, — да и вы не из тех людей, которым есть толк от зеркала.

-- Почему это?

-- Потому что вы неотразимы, сэр.

-- Ха–ха–ха, — иронически медленно произнес Гарольд. — И все же, нужно включить озеркаливагие помещения в список расходов. Где мой Паладин Бухгалтерии?

-- Как ваш бизнес–партнер, рекомендую воздержаться от подобных затрат до упрочения нашего финансового благосостояния. Да и вообще…

-- …В период с начала нового года до января эдак седьмого в зеркала вообще лучше не смотреться?

-- Примерно это я и хотела сказать.

-- Я выйду покурить, не составите компанию? — ответом был укоризненный взгляд. — Как знаете, госпожа.

Гарольд накинул куртку и вышел на улицу. Выйдя с черного хода, он закурил, не заметив на стене сбоку оранжевую надпись, и подумал: "Ну и гадость. Неужели правительственная антитабачная кампания уже дошла до того, что запрещает продавать сигареты без примесей дерьма в табаке? Пора, пора, пожалуй, бросать". Мужчина заметил вдали почтальона продиравшегося к нему сквозь снег.

"Почта в изолированном городе? Маразм какой–то" -- подумал Гарольд и поздоровался с подошедшим почтальоном.

-- Гарольд Рид? — спросил тот, деликатно сдерживая недоумение от раскраски лица получателя.

-- Он самый. В оригинальном экземпляре.

-- Тут… Вам депеша, знаете ли. Заграничная вроде, уж не знаю как, может в отделе завалялась. Случается, знаете ли, — почтальон протянул плоский "кирпичик", завернутый в бумагу.

-- Спасибо.

Почтальон ушел, Гарольд сделал затяжку и, повертев в руках посылку, ушел обратно.

-- Что это? — спросила Сима, наводя порядок на столе.

-- Посылка…

-- Что? Как? Серьезно? Почта же не работает? Нам открыли границу?

-- Нет, просто это сверхсрочная депеша с рыбным пирогом от матушки, а то я нынче совсем исхудал, — Гарольд сел за стол, смахнул с него только что наведенный порядок и положил посылку в центр. — Извини, я такой неряха только после бензина.

-- Какая разница? Если это жуткое пресс–папье, которое только что с абсурдным грохотом упало со стола, не придавило Псину, то это не имеет значения, раскрывай посылку!

-- Пресс–папье? Ты имеешь в виду эту буханку хлеба из соседней пекарни?

-- Оу…

-- Ладно, я открываю, но если там будет стопка компромата на меня с фотками из душа, борделя или зоопарка, то обещай, что обязательно закроешь лицо руками, завизжишь и отвернешься.

-- Ну… Я буду стараться. Особенно в случае с зоопарком.

-- Итак, — Гарольд распечатал посылку, — я вижу ежедневник. Обитый кожей ежедневничек, в центре которого нарисовано большое, толстое и белое кольцо, а повыше еще одно, поменьше. Знаешь, учитывая толщину окружности, я бы назвал это не кольцами, а колесами. Вместе они напоминают снеговика. А ты что видишь?

-- Я вижу то же самое.

-- Неплохой знак. Итак, приготовься кричать, потому что сейчас я собираюсь опрометчиво открыть эту штуку, не разобравшись что это и зачем нужно, и выпустив тем самым из нее вселенское зло в лучшем случае, а в худшем -- ужасающие копии компромата, оригиналы которого хранятся у кого–то в кованом сундучке.

Сима взяла два карандаша и начала отбивать ими на столе дробь, пока Гарольд открывал ежедневник.