Ольга Романовская - Паук раскинул сеть

Эллина подумала и согласилась. Соэр не шутил, говоря, что иначе она никуда не поедет. Начальник Следственного управления Сатии легко и быстро отдаст приказ не выпускать из города девицу Тэр.

Брагоньер поцеловал любовницу и предложил подняться наверх. Она не стала отказываться и подарила соэру приятное завершение трудного дня.

Когда Эллина проснулась, Брагоньер уже ушёл. Он вставал рано, чуть ли не с рассветом, и приходил на работу раньше других сотрудников.

На столе лежала записка на обрывке счёта из магазина: «Ты обещала».

Гоэта улыбнулась, потянулась и, наскоро позавтракав, закончила вчерашние сборы. В сумку полетела пара книг по иллюзиям, новенький оберег от кладбищенской нечисти — Эллина купила его специально для поездки — и тёплые носки. На дворе, конечно, лето, но всякое может случиться. Поверх них легла флисса. Несмотря на все жизненные уроки, Эллина продолжала носить на поясе только кинжалы. На вопрос почему, она лишь пожимала плечами: «Я женщина, что с меня возьмёшь?». На самом деле гоэта не желала мучиться из-за бьющей по бёдрам железяки и опасалась косых взглядов крестьян. Смех смехом, но сельчане иногда страшнее ламий [5] Ламия — плотоядный суккуб. Обычно охотится на мужчин, но опасна и для женщин. , мьяг [6] Мьяга — вид мелкой нечисти. и упырей вместе взятых. Они люди старой закалки, не одобрили бы девицу с оружием. А ведь крестьяне — частые клиенты гоэтов.

Зевнув, Эллина набросала записку Урсуле и, взвалив поклажу на спину, спустилась вниз и открыла входную дверь.

— Доброе утро, госпожа.

Гоэта ойкнула и едва не выронила сумки.

У конюшни замерли двое солдат — обещанная Брагоньером охрана. Судя по выражению лиц, мужчины предпочли бы ещё немного поспать, а не тащиться неведомо куда с девицей сомнительного вида.

— Он ваш начальник или?..

— Начальник, — вздохнул старший по возрасту и забрал у Эллины сумки. — Мы к Следственному управлению приписаны, целый час вас караулим.

Гоэта сочувственно кивнула и пошла седлать Звёздочку.

Эллина натянула поводья и сверилась с картой. Кажется, всё верно, вон там, внизу, её встретят и проводят в замок. Во всяком случае, так обещал дворецкий.

Старинный замок графа высился на соседнем холме. Его возвели в те времена, когда Тордехеш ещё не превратился в единое государство. Тогда бароны, графы и герцоги творили свой закон и боролись друг с другом за власть. Лоскутное одеяло из фьёфов постоянно перекраивалось: сильные уничтожали слабых. Чтобы выжить во время междоусобных войн, строили неприступные замки. В них селись родовитые сеньоры — хозяева окрестных земель.

Башни стремились ввысь, будто силились пронзить небо. Не серые, а тёмно-коричневые, из местного туфа, они нависали над долиной, напоминая, что и люди, и земля принадлежат графу.

У подножья холма протекала река. Сонная, неторопливая, она питала пару мельниц и деревообрабатывающую мануфактуру. Кроны ив низко нависали над рекой, полоща ветки в воде.

«Красиво!» — протянула Эллина, невольно залюбовавшись открывшимся видом. Раньше её заносило в менее живописные места, например, леса и болота.

Гоэта убрала карту, искоса глянула на маячивших за спиной солдат, и попросила держаться подальше. Видя, что провожатые не понимают, Эллина пояснила: чтобы всё прошло гладко, их не должно быть видно.

— Ничего, остановитесь в деревне, а я ничего не скажу господину Брагоньеру, — подмигнула она и тронула поводья.

Дорога серпантином спускалась вниз. Особо опасные повороты огородили заборчиком, чтобы путники ненароком не сломали шею.

Подножье холма заросло жимолостью. Она цвела, и Эллина любовалась белыми, розовыми и голубыми венчиками.

Запах цветов быстро сменил запах навоза.

Дорогу преградило стадо коров. Гоэте пришлось объезжать их: рогатые бурёнки не собирались двигаться с места.

Вскоре потянулись деревенские задворки: огороды, выгоны, овины, земляные погреба. Их сменили сараи, коровники и дома.

Главной улицей закономерно стала дорога, проходившая через деревню. Вдоль неё выстроились разнообразные кабачки, зазывавшие посетителей дешёвыми броскими вывесками. Судя по количеству питейных заведений, хозяева не страдали от отсутствия выручки. Как выяснилось позднее, каждое воскресенье в деревне проходила ярмарка, и пиво с наливкой лилось рекой.

Эллина остановилась возле единственного на всё сельцо постоялого двора. Назывался он «Перепончатый гусь» и заранее предупреждал: не ждите пуховых перин и приготовьтесь к встрече с клопами. Гоэте приходилось ночевать и в таких, но сейчас она спешилась не для того, чтобы снять комнату.