Кицунэ Миято - Всё было совсем не так

Я сразу придумал, как можно было бы использовать такую технику, в комбинации с «рёвом дракона», расенганом и просто со взрывными свитками… Он никогда не делился со мной этой техникой.

— Ну, так как, ты согласен? — победно улыбнулся Извращенец.

— Да… Покажешь.

— Хы–хы, ты — тоже, — ноздри его раздулись, губы разошлись в широкой ухмылке, вылитый извращенец…

Мы подошли к гостинице, возле которой толпилось несколько десятков человек. А ещё были упряжи с лошадями. Какой–то невысокий толстый мужичок с мелкими чертами лица и тонкими усиками, вопил.

— Участники семинара искусствоведов, хватит ругаться! Места хватит всем. Рассаживайтесь по повозкам. Через десять минут мы выезжаем!

Мы с Извращенцем сели с какими–то двумя напыщенными типами. Они весь путь, занявший два часа, обменивались колкими фразами и трындели про всяких неизвестных мне личностей, даже у Джирайи что–то спросили, как он относиться к творчеству какого–то Фу Вея или Вун Фея, на что он задвинул такую теорию сисек, что они даже заткнулись минут на пять, переваривая услышанное, а потом разговаривали только между собой не доставая нас.

Место в скале, где, по всей видимости, была скульптура, было закрыто здоровенной белой тряпкой. Судя по ней, скульптура «Великий шиноби», которую должны были явить миру искусства, то есть сборищу всех этих типов, была просто огромная. Может быть и поменьше скульптур Первого Хокаге и Учиха Мадары в Долине Завершения, но всё равно размер впечатлял.

Толстяк с усиками вышел на небольшой деревянный помост и, достав свиток, визгливо стал читать.

— Уважаемые господа искусствоведы! С огромной радостью хочу представить на ваш суд работу молодого, но, без сомнения, гениального скульптора и архитектора, я не побоюсь этого слова Творца, уважаемого Кокацу Доджа. Сам Кокацу–сан представит свою работу и расскажет о своей великой идее.

На помост вышел щупленький мужичок с торчащими дыбом синеватыми волосами и какой–то хитрованской мордой лица. Даже не знаю, что в нём было такого… Может ухмылочка с претензией или взгляд в котором застыло превосходство над окружающими? В общем, мне сразу он не понравился.

— Я шёл по Стране Земли в поисках истинного искусства, — сильным поставленным голосом начал говорить Кокацу. — Я хотел соединить свет, силу, юность, красоту, могущество… И вдруг, я увидел идеальное место для воплощения моей идеи. Место, куда будут приходить множество людей, чтобы их озарил свет неугасимого пламени. Смотрящий в направлении селения, что защищает Страну Земли и говорящий своим братьям по оружию, что я, великий шиноби, тоже стерегу нашу границу…

Он ещё какое–то время рассуждал на тему искусства и зачем это надо, пока не закончил пафосно.

— Узрите же прекрасного и могучего «Великого шиноби»!!!

Толстяк в это время что–то дёрнул, и здоровенная тряпка медленно упала, открывая статую.

Среди искусствоведов раздался дружный «ах».

Я тоже был впечатлён, и не удержался от «o–fi–get!», потому что первое, что привлекало внимание и будоражило воображение, это глаза скульптуры, они действительно «горели огнём» в буквальном смысле. А второе, что я понял, когда оторвался от глаз, то, что горельеф, опирающийся о скалы, изображал не просто сидящего на стуле с высокой спинкой и подлокотниками симпатичного парня в царственной позе. Я узнал человека, точно, до волоска в причёске, высеченного в камне.

— Ни хрена себе! — прервал мои удивлённые мысли возглас Джирайи. Он посмотрел на меня и стал некультурно тыкать пальцем в изваяние, хватая воздух ртом. — Это же…

— Да… Это он, — подтвердил я. — Точно он.

— Йондайме меня за ногу… — пробормотал Извращенец, — я ху…дею от этого, — он посмотрел в листочек. — Кокацу Доджа…

— И что–то мне подсказывает, что скульптор тут вовсе не он, — добавил я, соглашаясь. — Потому, что я с девяносто процентной вероятностью знаю, кто автор сего… монумента. Похоже, Извращенец, нас пытаются крупно на… обмануть.

— Поговорим с ним об этом позже и без свидетелей, после диспута, — коварно улыбнулся Извращенец. — А теперь давай–ка возвращаться в Цучидо, а то боюсь, что не выдержу этой тряски в тарантасах в обществе болтливых придурков ещё и обратно.

Мы вернулись в Цучидо к двенадцати часам. Извращенец оставил меня в гостинице, которую вроде как сняли участникам семинара, а сам отправился на встречу.

Впрочем, мне так сильно хотелось поговорить с Итачи, что я не высидел и нескольких минут в одиночестве. Вызвав Гамакичи, который вроде бы стал немного больше своих привычных размеров, я попросил его найти мне Джирайю.