Кицунэ Миято - Всё было совсем не так

— Миджи! — Мика подбежала к нам. Из её темных, почти чёрных, глаз лились слёзы. Она схватила за плечо опасно бледнеющего паренька.

— Его надо отнести в сухое тёплое место, и обработать рану, — сказал я Ноиши. — Есть чем перевязать? Что у вас используют как кровоостанавливающее средство? Трава какая–то или мох?

— Да, сейчас. — Мика оторвала от подола своей рубашки тряпичную полоску и протянула мне.

— Рану промыть надо, в ней грязь, песок и каменные крошки, — клон протянул мне флягу с водой, что он набрал из реки. Я облил рану.

Надо в следующем городе запастись бинтами и хотя бы зелёнкой или йодом, а то что–то совсем я не готовый ни к чьим повреждениям. Куплю метров сто и запечатаю у себя на плече, например, зато отмотал сколько надо и…

— Он теряет сознание, — отвлёк меня от мыслей о бинтах вскрик Мики. Один из клонов превратился в носилки. Мы положили на них Миджи (теперь я буду их отличать!) и отнесли в пещеру, что была домом для этих ребят. Вход в пещеру располагался метрах в пяти от земли, забираться туда надо было по узкой, почти отвесной, тропинке, что петляла между камнями. Защищаться от хищников и простых людей было бы легко, сразу оценил я.

— Как мы его туда поднимем? — тихо спросила Мика и жалобно посмотрела на меня. Я осторожно взял парня на руки и двумя прыжками запрыгнул на небольшую площадку перед пещерой, остальные, пыхтя, поднялись следом.

Медведя остались разделывать клоны, но к моменту как мы принесли Миджи, они уже успели оттяпать медвежий окорок и набрать сланца. Интересно, он запечётся целиком или надо будет кусками?

Клон протянул мне влажный кусок ткани, что оторвала Мика, постиранный в реке. Эх, была бы Сакура или, ещё лучше, Саске, о перевязке вообще не пришлось бы думать, чих–пых, залечили бы и всё.

— Вот, у нас есть порошок календулы, — протянула мне мешочек Мика, я посыпал рану и туго перевязал.

— Почему ты помог нам? — спросил Ноиши, когда все перевели дух, а раненый Миджи забылся сном.

— Потому что мог, — ответил я. — А что, не надо было?

Как–то Саске выдал мне такую фразу, что лучшая защита, это нападение.

— Н-нет… но, мы же никто для тебя! Ты чужак! И мы тебе чужаки! — отчего–то раскричался второй близнец, Хидари.

— Вы реально задолбали меня уже с этими чужаками! — завёлся я. А что, у меня тоже нервы не железные, у меня клоны, что у водопада тренировались всю чакру потратили и развеялись, а их усталость на меня навалилась, я голодный и промокший, а они тут разговоры разговаривают, вместо того чтобы спасибо сказать.

— Мы просто…

— Нет! Даже слушать не хочу, про вашу сиротскую долю и как вам тяжело жилось! И как ваши родители впустили в посёлок чужаков, что решили всех убить. Я устал, ясно? Я иду обратно к водопаду. Оставляю вам окорок, запеките его как–нибудь сами, а я ухожу.

С этими словами я свалил.

Нет, меня не раздражают дети или сироты, но почему, блин, каждый пытается вытянуть из меня всю душу рассказывая о своей нелёгкой судьбе и жизни? Никто ведь не хочет послушать, как мне бывало хреново? Я ведь не ною по этому поводу на всех углах и каждому встречному на уши не приседаю. Спаситель мира, мессия, «мальчик из пророчества», — заколебало! Так что я в печали и ухожу на покой. У Наруто приёмные дни по средам и пятницам, с трёх до пяти! Жрать хочу, спать хочу и ни о ком не думать! Настроение ниже плинтуса, дождь, осень и скоро мой день рождения, а мне его не с кем отметить будет. Сора уплыл в дальние края, Саске в «Акацуки», Шикамару — в Конохе, Джирайя — у баб, с Кира Би — ещё не знаком, в общем, жизнь — боль!

— Держи, — клон протянул мне запеченный кусок медвежатины. — Не обожгись, оригинал…

— Спасибо, Наруто, — буркнул я. С каждым проглоченным куском жизнь заиграла новыми красками. Ох, я даже не помню, когда ел мяса до отвала. Медвежье мясо очень вкусное. Даже чакра стала быстрее восстанавливаться. Значит, можно ещё потренироваться…

Через две c половиной недели тренировок в этой каменной долине я смог разрезать водопад! Дождь шел почти всё это время, а в этот день, когда всё получилось, вышло солнце, даже радуга появилась в брызгах.

— Ух ты, это круто! — сказали с берега.

— А, это ты… — я развеял клонов и прыгнул к выздоровевшему близнецу. — Как нога?

— Хорошо, я хотел спасибо сказать, ты мне жизнь спас, и брату моему и Ноиши… всех спас, — Миджи поднял на меня глаза, которые оказались необычного тёмно–синего цвета, хотя волосы его были чёрные.